"К.Антарова. Две жизни (Оккультный роман)" - читать интересную книгу автора

но это было опять-таки обожание ребёнка, в котором чистая любовь
лишена малейших женских чувств.
Я понял вдруг огромную драму этих двух сердец, разделённых
предрассудками воспитания, религии, обычаев...
Али старший взглянул на меня, и в его, таких добрых сейчас, глазах я
увидел мудрость старца, точно он хотел мне сказать:
"Видишь, друг, как прекрасна жизнь! Как легко должны бы жить люди,
любя друг друга; и как горестно разделяют их предрассудки. И во что
выливается религия, зовя к Богу, а на деле разрывая скорбью, мукой и даже
смертью жизни любящих людей".
В моём сердце раскрылось вдруг понимание свободы и независимости
человека. Мне стало жаль, так глубоко жаль брата и Наль! Я увидел, как
безнадёжна была бы их борьба за любовь! И оценил волю брата, не
дававшего пробиться ни единому живому слову, но державшемуся в
рамках почтительного рыцарского воспитания в своём разговоре с Наль.
Вначале такая детски весёлая, девушка становилась заметно грустней, и
её глаза всё чаще смотрели на дядю с мольбой и недоумением.
Али старший взял её ручку в свою длинную, тонкую и что-то спросил,
чего я расслышать не смог. Но из жеста девушки, каким она быстро
вырвала свою руку, поднесла розы к зардевшемуся лицу, я понял, что
вопрос был о цветке.
Али снова ей что-то сказало и девушка, вся пунцовая, сияя своими
огромными зелёными глазами, поднесла одну из роз к губам и сердцу и
протянула её моему брату.
- Возьми, - сказал Али так четко, что я всё расслышал. - В день
совершеннолетия женщина нашей страны даёт цветок самому близкому и
дорогому другу. Брат взял цветок и пожал протянувшую его ручку. Али
молодой вскочил, как тигр, со своего места. Из глаз его буквально
посыпались искры. Казалось, что он тут же бросится на брата и задушит
его.
Али старший только взглянул на него и провёл указательным пальцем
сверху вниз, - и Али молодой сел со вздохом на прежнее место, словно
вконец обессилев.
Девушка побледнела. Брови её сморщились, и всё лицо отразило
душевную муку, почти физическую боль. Её глаза скорбно смотрели то в
глаза дяди, то на опустившего голову двоюродного брата.
Али Мохаммед снова взял её руку, ласково погладил по голове, потом
взял руку моего брата, соединил их вместе, и сказал:
- Сегодня тебе 16 лет. По восточным понятиям ты уже старушка. По
европейским - ты дитя. По моим же понятиям ты уже человек и должна
вступить в жизнь. Не бывать дикому сговору, который так глупо затеяла
твоя тётка. Ты хорошо образованна. Ты поедешь в Париж, там будешь
учиться, а когда окончишь медицинский факультет, поедешь со мной в
Индию, в моё поместье. Там, доктором, ты будешь служить человечеству
лучше, чем выйдя замуж за здешнего фанатика.
Мой и твой друг, капитан Т.. не откажет нам в своей рыцарской помощи
и поможет тебе бежать отсюда. Обменяйся с ним кольцами, как христиане
меняются крестами.
Мне было странно, что, не разбирая ни одного слова девушки, я четко
слышал каждое слово Али.