"К.Антарова. Две жизни (Оккультный роман)" - читать интересную книгу автора

бы во всё горло, если бы не стягивала так сильно щёки борода. Я развернул
записку, там было написано по-английски: "Сначала съешьте то, что я вам
сейчас принёс. Не пытайтесь встать, пока не съедите этого кушанья. Вам
непривычны наши пряные блюда, от них ноги - как от некоторых сортов
вин - вам не повинуются. Но через некоторое время, после новой пищи,
всё будет в порядке. Не забудьте, в конце пира вам надо уйти, я сам отведу
вас к калитке. Когда подымется шум, встаньте и немедленно идите к столу
хозяина, я вам подам руку, и мы сойдём в сад".
Я не хотел раздумывать над сотней таинственных и непонятных мне
вещей. Но стать вновь хозяином своих ног я очень желал, а потому
поторопился съесть содержимое чаши. Было очень похоже на маленькие
катышки сладкой каши в соусе из меда, вина, ванили и ещё каких-то
ароматных вещей. Мои соседи уже давно перестали обращать на меня
внимание. Они следили, казалось мне, с возрастающим беспокойством за
усиливающимся шумом и возбуждением гостей.
Я попробовал теперь двинуть ногой, привстал, как бы поправляя халат,
- ура! ноги мои тверды и гибки. Шум в зале стал напоминать воскресный
гул базарной площади. Кое-где за столиками шли ожесточённые споры,
гости размахивали руками и, со свойственной Востоку экспрессией,
выкрикивали визгливыми голосами какие-то слова. Мне показалось, что я
уловил "Наль" и "Аллах". Шум в зале всё усиливался. И тут я вспомнил,
что мне пора вставать и двигаться к столу Али. Я хотел быстро подняться,
но неловкость в левом башмаке сразу же заставила меня образумиться и
войти в роль хромого. Я отдал должное уму и наблюдательности брата. Не
будь этого неудобного башмака, толстой чалмы и склеивающей движение
губ неуклюжей бороды, я бы уже сто раз забыл, что должен играть роль
глухого, немого и хромого.
Взглянув на Али, я увидел, что мой красавец уже поднялся и двинулся
навстречу.
С огромным трудом я вылез из-за стола, оставив свои пиалы и ложку.
Заметив моё затруднение, золотоволосый великан в один миг очутился
возле меня; а мальчик, подскочив с листом мягкой белой бумаги, в один
миг завернул обе мои серебряные чаши и ложку и подал мне их, что-то
лопоча с глубоким поклоном. Видя, что я удивлённо смотрю на него и не
беру свёрток, он стал почтительно совать мне его в свободную от палки
левую руку.
- Возьмите, - услышал я над собой голос. - Таков обычай. Возьмите
скорее, чтобы никому не пришло в голову, что вы не знаете местных
обычаев. Мальчик так усердно кланяется вам, потому что думает, что вы
очень важная персона и недовольны столь малым подарком в день
совершеннолетия. Пойдёмте, пора, - закончил он свою английскую фразу
и поддержал меня под левую руку.
Я едва шёл, неудобный башмак так жал мне ногу, что я почти
подпрыгивал и, пожалуй, без помощи красавца-гиганта не смог бы сойти с
невысокой, но крутой лесенки в сад.
Едва мы сделали несколько шагов по аллее, как потух свет, В зале
раздался рёв не то радости, не то озорства и негодования. Возле нас
мелькнула чья-то тень и набросила на моего провожатого какое-то лёгкое
плотное покрывало, которое задело и меня. Мой проводник схватил меня,
как малого ребёнка, на руки и бросился в гущу сада. Добежав до калитки,