"К.Антарова. Две жизни (Оккультный роман)" - читать интересную книгу автора

Я взглянул на часы. Было уже почти четыре часа утра. Снова мне
послышался шум на улице, хлопанье точно пастушеских бичей показалось
даже, будто в ворота стучат. Но я помнил наставление моего ночного
спутника по дороге домой, потушил свет и стал прислушиваться. По улице
быстро прокатилось несколько телег, завопили какие-то голоса, раздалось
снова несколько выстрелов; начинались какие-то песни и сейчас же
обрывались.
Мне казалось, что на улице происходит какой-то скандал; хотелось
выглянуть откуда-нибудь, но я не решался, чтобы не навлечь подозрении
на дом брата.
Сна не было ни в одном глазу, усталости также. Я зажёг снова лампу,
перечитал ещё раз письмо брата, поцеловал его и взялся за другое.
"Друг и брат, - начиналось оно, - я только маленькая женщина. Ты
меня не знаешь, и вот из-за незнакомой женщины в твою жизнь врывается
опасность.
Брат, Али Мохаммед, мой дядя, воспитавший меня, - лучший человек,
какого могла создать жизнь. Если ты захочешь помочь мне избежать ужаса
брака с грубым страшным человеком, фанатиком и другом муллы, я
уверена, что мой дядя будет тебе всегда благодарен. И, в свою очередь,
защитит тебя от всех опасностей, которые будут угрожать в жизни тебе.
Что я могу ещё сказать, брат и друг? Я прошу помощи и ничего не могу
обещать тебе взамен лично от себя. Мы, женщины Востока, любим
однажды, если жизнь позволяет нам любить. Ты - брат, брат-сын того,
кого я люблю. Да будет же тебе моя любовь любовью сестры-матери.
Останусь ли жива, буду ли мертва, - я для тебя с этой минуты сестра-
мать. Отдаю тебе поклон и поцелуй; и пусть всегда останется в твоём
сердце чудный образ твоего брата-отца, а также горячо любящей его и тебя
Наль".
Снова послышался на улице шум; казалось, бежит множество ног возле
самого дома и грохочут телеги. Я потушил огонь и стал вслушиваться.
Где-то, теперь подальше, прогремел опять выстрел; проехала, грохоча,
ещё одна тяжёлая телега, - и снова всё смолкло. Я чиркнул спичкой и
поглядел на часы. Было уже половина шестого, значит, на улице совсем
светло; но я всё же не решился открыть окна.
Я зажёг лампу в комнате брата, взял конверты и письма, ещё раз их
перечел, бросил в камин и поджёг.
Как странно горели письма! Вдруг, вспыхнув, почти погасли,
отделилось и свернулось письмо брата, и я ясно прочел слова: "брат-отец".
Затем снова всё ярко вспыхнуло, а на письме Наль, точно на белом пятне в
кругу огня, появились круглые буквы: "Наль".
Ещё раз всё вспыхнуло, превратилось в красные лохмотья и погасло,
чтобы уже больше не явиться в нашем мире, как условная серия знаков
любви, надежды, опасений, горя и верности.
Долго ли я сидел перед камином, - не знаю. За весь истекший день я не
мог отдать себе отчёт во всём происходившем; а эта ночь, какая-то
сказочная, фантастическая ночь, расстроила мои нервы окончательно.
Я старался, но не мог собрать мыслей. На сердце была такая тяжесть,
какой я ещё в жизни не испытывал. "Брат-отец" - всё мысленно, на
тысячу ладов шептал я, и слёзы катились из моих глаз. Мне казалось, что я
похоронил всё, что имел лучшего в жизни; что я вернулся с кладбища,