"Сергей Анохин. Самки " - читать интересную книгу автора

проехали мимо широкой задницы сторожа, наклонившегося над кастрюлей, и
выскочили на простор. Ровно через сто метров начинался забор новой стоянки.
Вдоль него, залитые восходящим утренним солнцем, гордо стояли сияющие
"крузеры". Между ними бойко сновали люди в спецовках...
И вот в наказание за этот прокол Перстень потребовал "Хонду". Угнали.
Удачно. До этой вот минуты, когда гаишник, неизвестно с какого бодуна, решил
вдруг проявить служебное рвение.
- У нас автопробег до Питера, - ныл в это время Леха. - Я их уже
километров на двадцать обогнал, машина-то - зверь, сам видишь... Откуда у
меня с собой документы? Там вон, сзади, может, везут в машине, а я-то при
чем? Мне б первым успеть...
Гаишник - совсем еще пацан, лет двадцати - молчал.
- Вот проиграю... - нудно завыл Колокольчик. - А за что?..
- Ладно, - махнул рукой мент. - Только... только ты, парень...
Он замялся, воровато оглянулся на закрытую дверь поста и, будто прыгая
в ледяную прорубь, бухнул:
- Прокати меня! Метров триста. Хоть узнаю, как оно...
- Да легко!
Через два километра Ученый проехал поворот, из-за которого выворачивал
необыкновенно счастливый гаишник с раскрасневшейся и удивленной физиономией.
А еще через два часа после того, как новый владелец укатил на "Хонде" в
светлую даль, расслабившийся и умиротворенный Михаил Стерхов в тени ветвей
развесистой липы слушал нехитрый рассказ Алексея Николина. О тернистом пути,
приведшем его в большую жизнь.
История пацана с рабочей московской окраины была вполне ординарной,
хотя и полной мелких, но весьма драматичных событий.
- А первый угон у меня был в восемнадцать лет. Приятель заказал. Белую
"шестерку" "Жигули". Новую. У него-то самого была, но старая совсем, ржавая.
Сам-то он маменькин сынок у богатой мамы. И цену платил двойную! А у меня
был приятель с детдома-интерната. Звали Жорой. Такой, весь на мурке, то есть
блатной. Уже отсидел к тому времени на малолетке за бакланку-хулиганку. Я -
к нему, потому что он с такими же друганами уже давно дергали "девятки".
Продавали по тонне баксов барыгам на Кунцевском рынке. На их счету было к
тому времени полсотни тачек примерно. Дали они мне Жорика. Пройдешь,
говорят, с ним в пополаме, в доле. Тысяча шестьсот, то есть по восемьсот на
рыло.
Ночь, мороз - минус тридцать два. В руке ножовка по металлу, чтобы
перепилить руль. Отвертка с молотком - сбить кольцо на замке. И конечно,
перчатки. Стояла эта "шестерка" во дворе у подъезда. Мне Жора все объяснил,
я начал, а он с ножом у подъезда... ну мало ли что... Я лисичкой-отмычкой
дверь открыл за секунду. Сбил кольцо, завел, как ни странно, на морозе за
минуту, открыл окно, кричу ему: "Падай!" Вдвоем навалились, в четыре руки
сломали замок на руле, и я с ним поехал вдоль двора... Разогнались до
шестидесяти кэмэ. Я тормозить, а там на педали какой-то огромный замок - не
увидел по незнанке - и на полном ходу в "Москвич" влетели... Разбили.
Убежали. Отсиделись в подъезде до утра, и по домам.
Колокольчик откупорил следующую бутылку "Афанасия" и продолжил
исповедь:
- А на следующий день нашли такую же белую "шаху". Без секреток -
садись и уезжай. Но одна проблема: сильно засыпана снегом. Просто огромный