"Сергей Анохин. Самки " - читать интересную книгу автора

захватят...
"Стерхов-Моторс"... Концерн... А начиналось-то все с вонючего никому не
нужного цеха по переработке пластикового вторсырья. Еле нашли тогда тот
заброшенный заводик в Богом забытой промзоне.
Михаил посмотрел на часы. Прошло десять минут. Никто не звонил, никто
не подходил.
Ждать...
Мысли путались. Почему-то совсем не к месту и не ко времени - может, от
духоты и жары - снова вспомнилась та давняя зима, когда они впервые приехали
смотреть свой неожиданный трофей.
Им не нужен был этот цех, который бывший хозяин за долги переписал на
Михаила. Собирались сразу втюхать кому-нибудь. Но Перстень убедил: время
халявы кончилось, надо заниматься делом, а производство - всегда
производство. Хоть пластиковое, хоть туалетной бумаги...
Кругом лежал снег, сугробы, а вокруг завода - сплошная грязь
непролазная, только в болотных сапогах и пройдешь, а на машине через эти
хляби и вовсе не проехать, разве что на КамАЗе. На нем и привозили сюда
сначала с помоек, а потом с городских свалок полиэтилен. Повезло еще, что
тот первый заводской экструдер[1] был почти в рабочем состоянии, быстро
наладили. И начали гнать полиэтиленовую вторичку. Сначала по двести кэгэ в
сутки. Качество было не ахти какое - только на дешевую упаковку для станков.
Работягами тогда, не то что сейчас - по конкурсу, - просто бомжей нанимали.
За ночлег и хавку. Они и работали соответственно.
Михаил вздохнул, вспоминая беспрерывные скандалы с покупателями и
постоянную ругань с рабочими.
Потом снова подфартило. Нашелся вконец спившийся гений-технолог и за
копейки наладил экструдер, пошел нормальный регранулят,[2] скорость
увеличилась. По две-три тонны в день поперло. И продавали уже дороже: на
корзинки для мусора, на коврики для машин. Стерхов практически сутками
торчал в этом гадючнике. Даже на трассу выезжать перестал. Летом, когда
почти все бомжи разбежались, не только Беседу к станку загнал, сам за пульт
встал. Или, как бешеная собака, по городу круги нарезал, с хозяевами свалок
договаривался, старую полиэтиленовую пленку у них по дешевке скупал, а свой
гранулят кому только не впаривал...
- Эй, тут не гостиница, тут люди культурно отдыхают!
Михаил вздрогнул будто внезапно разбуженный ушатом ледяной от глубокого
кошмарного сна. На него напирала пудовой грудью мощная седая старуха в
грязном порванном фартуке. Она не глядя махнула по столу мокрой вонючей
тряпкой, разбрызгивая в стороны капли разлившегося пива. Естественно,
половина попала на Михаила. Он уже второй раз за день достал бумажник,
порылся, извлек сотню, протянул старухе:
- Одно пиво. Себе. Сдачи не надо.
Уборщица одобрительно хмыкнула, сурово посмотрела на мирно
посапывающего старика и, громко шаркая разношенными до полной бесформенности
шлепанцами, неторопливо перешла к соседнему столу.
Двадцать минут уже. Сколько еще? И надо ли еще? А что остается?
Он сунул руку в карман в поисках сигарет и почувствовал, как что-то
острое царапнуло тыльную сторону ладони... Вензель на несессере.
Леся. Лесенька, они за все ответят! Только ты не подведи, дождись меня,
милая. Если ты со мной будешь, мы все назад вернем. Это наш завод. Только