"Габриэле д'Аннунцио. Речная эклога " - читать интересную книгу автора

Габриэле д'Аннунцио

Речная эклога

Он лежал на носу баркаса, растянувшись на груде старых канатов, как
сонливый кот, но не спал, а смотрел сквозь якорные клюзы на молодой месяц,
опускавшийся за Монтекорно, и слушал плеск воды под килем, похожий на
прищелкиванье языка в жадно пьющем рту. Красноватый серп новой луны,
проглядывая сквозь туман, зыбко отражался на самой середине Пескары и
забрасывал искры даже на темные полосы воды у берегов. Вдали в розоватом
тумане высились стволы тополей и, чуть ближе, реи, отсвечивавшие мертвым
цинковым блеском.
У самого устья реки ясное величие звездного неба как бы охраняло
торжественный покой уснувшего моря.
Йори не спал. Новолуние источало какую-то таинственную негу, в которой
перед ним отчетливо выступал образ Милы: ее темно-синие глаза смеялись,
сквозь лохмотья просвечивала кожа теплого, оранжеватого оттенка, обожженная
ласками солнца. Такой он увидел ее впервые в сентябрьский полдень на левом
берегу реки: она стояла у цыганского шатра, кругом пощипывали травку
лохматые жеребята, из-под медных котлов валил дым. Такой он увидел ее
впервые: передник у Милы был полон незрелых еще яблок, и она вонзала зубы в
их зеленую мякоть с жадностью изголодавшейся белки. Голова ее была в тени,
открытая грудь цвела юной прелестью. Она уплетала яблоки среди полуденной
тишины и показалась ему красавицей.
Когда же она обернулась, заметив, что издали на нее загляделся народ,
ее голова с парой крупных круглых серег в ушах, очутившаяся вдруг на самом
свету, напоминала отлитую из золота голову древнего варварского идола, пряди
черных волос волной спускались на шею, вспыхивали в солнечных лучах,
переплетались, спадая на лицо. Когда она отводила глаза в сторону, белки на
горячем золоте лица сверкали эмалевым блеском.
Мимо нее пробежал гнедой жеребенок. Она отрывисто крикнула, подзывая
его. Жеребенок замер перед нею на своих длинных тонких ногах и слегка ржал
от удовольствия, пока она гладила ему шею и бока: ноздри его трепетали, шея
изгибалась под ласкающей рукой цыганки. Обнажая розовые десны, жеребчик
потянулся к яблокам. Цыганка, повернув лицо к солнцу и звонко хохоча,
принялась тереть огрызками его зубы. В ушах ее блестели серебряные кружки
серег, на шее, дрожащей от смеха, позвякивали амулеты.
Такой Йори увидел ее впервые.

Так Мила и цвела, словно растение, словно молодое деревцо, радостно
пускающее ростки, так цвела она на благодатном воздухе, под благодетельным
солнцем, смутно ощущая, как из самой глубины ее существа бьет родник жизни.
В этом женском теле уже победоносно закипали здоровые юные соки. Здоровье
придавало ее душе чистоту и учило девственно ясному взгляду на окружающую
жизнь. В ней уже торжествовала вся пышность женского расцвета, но сама она
еще невинно дремала, но задумываясь в простоте душевной над своим расцветом,
не осознавая его и не страшась.

И все же зарю ее юности нередко заволакивал туман печали. Во время
долгих скитаний по неведомым странам, среди чужих людей, когда приходилось