"Ирина Анненкова. Обманы зрения" - читать интересную книгу автора

офтальмохирургов.
Всем дипломам и свидетельствам главврач вел строжайший учет, украшал
ими стены приемной и сайт в Интернете.
- Митюша, ну откуда в тебе взялась эта энергия Ниагарского водопада? -
подкалывала друга Ада. - В институте, насколько я помню, ты не отличался
подобной неукротимой целеустремленностью.
Студент Конкин славился невероятным эстетством и дендизмом, этакий
Оскар Уайльд в белом халате. Казалось, он по ошибке затесался в толпу
закаленных анатомичкой однокашников, слегка, а иногда и не очень слегка
бравировавших грубоватым, а, порой, и циничным отношением к окружающему
миру. Митя, сын профессора консерватории и концертирующей скрипачки,
поступил в медицинский институт после окончания Центральной Детской
музыкальной школы.
С Адой они подружились на первой же студенческой "картошке".
Студентов - первокурсников, едва пришедших в себя после сдачи
вступительных экзаменов, привезли убирать урожай в Тульскую область, в
деревню со смешным названием Малышки. "Уютные бараки" с "удобствами" в
соседнем поле привели в замешательство большинство будущих медиков.
Особенно переживали избалованные москвички - медицинские институты
всегда считались престижными, и девочки, да и мальчики, по большей части,
туда поступали не простые, а золотые.
- Ну как же мы тут сможем жить? - стонала высокая худая брюнетка Саша,
узнав, что по воду придется ходить с ведрами к колодцу (за грязной водой),
или на речку (за относительно чистой), или на родник (за питьевой). - Ни
помыться, ничего! И копать. Лопатой. А у меня, между прочим, руки, - она
потрясла перед лицом тонкими выгнутыми пальцами, - я, между прочим, будущий
хирург!
Других тоже сильно волновали вопросы неустроенного быта.
Длинный неухоженный барак, когда-то бывший светло-желтым, поражал своей
запущенностью. В косенькие окна немилосердно дуло, щелястый пол был грязен.
Водились крысы. Резвые зверьки совершенно не боялись людей, явно считая
старый дом своей законной вотчиной.
У Инны Лович, с которой Ада успела сдружиться еще во время
вступительных экзаменов, серые нахалки немедленно утащили из оставленной на
полу сумки батон.
Мужское население деревни с ходу начало оказывать приезжим барышням
посильные знаки внимания. Приглашения на рюмку чая и сельскую дискотеку
поступали бесперебойно.
Было совсем не похоже, что местные жители где-то трудились; несмотря на
разгар рабочего дня, на единственной деревенской улице было полно народа.
Одинокий трактор завяз по пояс в непонятно как оказавшемся в двух шагах от
барака болотце.
Классический призыв к колхозникам помочь студентам убрать урожай
отклика в сердцах трудящихся не находил никак.
На ступеньках "студенческого дома" примерно часов с трех со вкусом
расположились несколько парней в матерчатых кепках, разноцветных ватниках и
высоких сапогах. Обитатели барака быстро оценили радости такого соседства.
Громко бренчала гитара, деланно хриплые голоса с чувством выводили про
"одинокое сердце", "сиреневый туман" и "прости, меня, мама, хорошего сына".
Из рук в руки переходила бутылка с желтоватой мутной жидкостью.