"П.В.Анненков, Г.А.Лопатин и другие. Воспоминания о Марксе и Энгельсе " - читать интересную книгу автора

справедливости, солидарности и братской друг другу помощи под одно знамя,
не может назваться совсем пустым и праздным человеком, что он, Вейтлинг,
утешается от сегодняшних нападков воспоминанием о тех сотнях писем и
заявлений благодарности, которые получил со всех сторон своего отечества, и
что, может быть, скромная подготовительная его работа важнее для общего
дела, чем критика и кабинетные анализы доктрин вдали от страдающего света и
бедствий народа. При последних словах взбешенный окончательно Маркс ударил
кулаком по столу так сильно, что зазвенела и зашаталась лампа на столе, и
вскочил с места, приговаривая: "Никогда еще невежество никому не помогло!"
Мы последовали его примеру и тоже вышли из-за стола. Заседание кончилось,
и, покуда Маркс ходил взад и вперед в необычайном гневном раздражении по
комнате, я наскоро распрощался с ним и с его собеседниками и ушел домой,
пораженный всем мною виденным и слышанным.

Сношения мои с Марксом не прекратились и после выезда моего из
Брюсселя. Я встретил его еще вместе с Энгельсом в 1848 г. в Париже, куда
они оба приехали тотчас после февральской революции, намереваясь изучать
движение французского социализма, очутившегося теперь на просторе. Они
скоро оставили свое намерение, потому что над социализмом этим
господствовали всецело чисто местные политические вопросы,


7

и у него была уже программа, от которой он не хотел отвлекаться, -
программа добиваться с оружием в руках господствующего положения в
государстве для работника. Но и до этой эпохи были минуты заочной беседы с
Марксом, весьма любопытные для меня: одна такая выпала на мою долю в 1846
году, когда по поводу известной книги Прудона "Система экономических
противоречий" Маркс написал мне по-французски пространное письмо, где
излагал свой взгляд на теорию Прудона. Письмо это крайне замечательно: оно
опередило время, в которое было писано, двумя своими чертами - критикой
положений Прудона, предугадавшей целиком все возражения, какие были
предъявлены на них впоследствии, а потом новостью взгляда на значение
экономической истории народов. Маркс один из первых сказал, что
государственные формы, а также и вся общественная жизнь народов с их
моралью, философией, искусством и наукой суть только прямые результаты
экономических отношений между людьми, и с переменой этих отношений сами
меняются или даже и вовсе упраздняются. Все дело состоит в том, чтобы
узнать и определить законы, которые вызывают перемены в экономических
отношениях людей, имеющие такие громадные последствия. В антиномиях же
Прудона, в его противопоставлении одних экономических явлений другим,
произвольно сведенным друг с другом и, по свидетельству истории, нисколько
не вытекавшим одно из другого, Маркс усматривал только тенденцию автора
облегчить совесть буржуазии, возводя неприятные ей факты современных
экономических порядков в безобидные абстракции а 1а Гегель и в законы,
будто бы присущие самой природе вещей. На этом основании он и обзывает
Прудона теологом социализма и мелким буржуа с головы до ног. Окончание
этого письма передаю в дословном переводе, так как оно может служить
хорошим комментарием к сцене, рассказанной выше, и дает ключ для понимания