"Юрий Анненков. Повесть о пустяках " - читать интересную книгу автора

заворачивала свою юбку доверху и, щуря белесые глаза, шептала Коленьке:

- Глянь сюда, волчонок! Глянь-ко!

Вопрос о перелете птиц до сих пор остается неразрешенным. Законы,
действующие в данном случае, до сих пор не совсем раскрыты. Тем не менее
каждую весну прилетают грачи. Они садятся на макушки еще бурых берез, еще
черных лип, вьются над зеленью петербургских крыш, над древними колокольнями
Замоскворечья, отдыхают на картине Саврасова, но с полной очевидностью можно
установить лишь одно: если бы по весне не прилетали грачи - весны бы не
было.

Откуда, какими путями, из каких миров проникает в человеческую душу
уверенность в неизбежности счастья? Но где бы ни зарождалась эта вера, - не
будь ее, не существовало бы юности... Голубым весенним вечером сидел
Коленька, гимназист второго класса, на подоконнике, поджав ноги, готовил
урок по древней истории и глядел сквозь двойные рамы в голубую муть
Плуталова переулка. Пo ту сторону его, вдоль бесконечного забора, шатаясь,
плелся пьяный человек. За забором синели стволы намокших дерев. В этот вечер
впервые почувствовал Коленька, что голубая муть за окном, пьяный гуляка у
забора и синие клены - вернее, то, что не видимо за заборами, за мокрыми
стволами, за весенней, вечерней синью - прекрасно, должно быть прекрасным,
что рано или поздно оно приблизится вплотную к Коленьке, войдет в него,
заполнит, затопит его сердце; Коленька ощутил близость неясного, тревожного
блаженства.

В комнате хозяйничали сумерки: серые, синие, мутно-зеленые толпились
тени. Тени были гостями из голубой мути Плуталова переулка. Коленька с
недоуменным испугом оглянулся на них и вдруг, соскочив с подоконника,
прибежал в соседнюю комнату, в оранжевый круг зажженной лампы.

- Мамочка, - зашептал Коленька взволнованно и удивленно, - мамочка, мне
хорошо.

И, прижавшись к ее плечу, почти вскрикнул:

- Мамочка, мне - замечательно!

Слова означали, что Коленька вступал в юность.

12

Японская война началась для Коленьки стихотворением Винтикова. Коленька
носил сизую гимназическую шинель на вырост, стриг волосы под первый номер и
старательно называл Винтикова Дмитрием Дмитриевичем, а не просто Мит
Митычем, как это было раньше. Дмитрий Дмитриевич Винтиков, у которого
количество звезд на груди увеличилось вдвое, а нос покрылся мелкими
дырочками, как будто его истыкали булавкой, написал в Колин альбом для
рисования следующее: