"Глеб Анфилов. В конце пути ("Знание - сила", 1959, N 12)" - читать интересную книгу автора

не выдержат толчков при включении двигателей.
Алексей проделал эту мучительную операцию.
В астрономический отсек он прошел, как и в день катастрофы, через
космос, ибо прямой тамбурный проход так и остался неисправленным.
Он вернулся в свой отсек потерянным и разбитым. Не мог забыть ощущения
холодной стеклянной твердости тела жены, которого ему пришлось касаться
руками.
...В движении стрелок часов сменялись бесцветные, однообразные сутки.
Подчиняясь напоминающим звуковым сигналам, Алексей продолжал машинально
выполнять очередные обязанности.
В промежутках между работой и бессистемным, случайным сном он подолгу
стоял у окна в астрономический отсек. До боли сдавливал пальцами виски.
Отходя от окна, включал на полную мощность динамиков какую-нибудь музыку и
как пьяный ничком лежал на широком гамаке амортизатора.
Боль в затылке и позвоночнике началась после одного из таких приступов.
Это была очень сильная боль - внезапная, будто удар ножом. Она длилась
несколько секунд, а потом утихла.
Примерно два часа спустя боль начала возвращаться. Второй приступ был
не столь болезнен, как первый, но след оставил более тяжелый.
После этого приступы стали повторяться.
Алексей, как и всякий астронавигатор, был немного врачом. Во всяком
случае, основы общей и космической медицины он знал. Но симптомы недуга
выглядели необычно и ни на что не похоже. Не сумев поставить себе диагноз,
он перепробовал наугад несколько средств из бортовой аптеки - против
нервного истощения, против лучевого поражения, даже против желудочных
нарушений.
Облегчения не приходило. Но самое страшное, что это его не удручало.
Апатия плотнее и плотнее обволакивала сознание.
Был случай, когда, передвигая рычаг энергоснабжения, он разбил на
пульте глазок индикатора. Однако ему и в голову не пришло заменить глазок.
К чему? Ведь это ничего не изменит.
В душу вползала покорность.
Не хотелось есть, не хотелось и заставлять себя есть. Часто охватывала
сонливость.
В тягучем бессилии прошло двое или трое суток.
На двенадцатый после катастрофы день резь в спине усилилась. Алексей
прилег на амортизатор и вскоре впал в забытье.
Сон был неспокойным. Опять приснилась Вера. Сосредоточенная и
серьезная, она сидела за аппаратом для чтения микрофильмов. Вдруг она
посмотрела в упор на Алексея. Страх застыл в ее глазах, которые вдруг
начали мертветь, делаться пустыми и расплывчатыми. Сверху поползли языки
липкой мглы. Алексей почувствовал, что проваливается куда-то, что ему надо
сейчас же, немедленно проснуться. Усилиями воли он выбрался из цепких
объятий сонного дурмана.
Проснулся с неописуемой резью в позвоночнике. Всего его крутило и
крючило. Это был новый, неведомый приступ, куда более тяжелый, чем
прежние. Он бушевал полчаса, оставив в верхней части спины острую
пульсирующую боль.
Настал критический момент.
Гибель жены, физическая мука, невыразимая безысходность космического