"Клод Анэ. Надя " - читать интересную книгу автора

присущее только ей, вызовут восхищение его полковых товарищей. Она не будет
стоить ему слишком дорого, ведь она сама простота. И потом, он привык к Наде
и не может больше обходиться без нее.
Нодэн не умел думать про себя и размышлял обо всем этом вслух, за
обедом. Надя не возражала. Александра это не насторожило: какой безумец
откажется от столь заманчивого предложения?
На том вроде бы и порешили, а два дня спустя Надя спросила Нодэна, не
сможет ли он дать ей сто пятьдесят рублей. Он не был бы удивлен больше, если
бы она попросила сто пятьдесят тысяч.
- Тебе нужны деньги? Но что происходит?
Невозмутимым тоном, с неподражаемым, свойственным женщинам искусством
не отвечать на прямо поставленный вопрос, Надя задала в свою очередь
единственно беспроигрышный:
- Я тебя затрудняю? Скажи мне прямо, и я постараюсь достать их в другом
месте.
- Нет, это вовсе не затрудняет меня, - гордо ответил Нодэн, для
которого одна мысль, что она сочтет его скупым, была невыносима.
В действительности это был довольно деликатный вопрос. Как он знал,
Надя разделяла широко распространенное в России убеждение, что французы
считают каждую копейку, в то время как для русских денежного вопроса не
существует. Надо сказать, что в этом плане Александр не мог ни в чем себя
упрекнуть. Однажды, правда, он успел прочесть в Надином взгляде молчаливое
осуждение, когда между ним и извозчиком произошла небольшая перепалка по
поводу цены. Для Александра Нодэна, как и - благодарение Богу - для всех
наших соотечественников, франк был франком. Он тратил свои доходы, но
разумно. В конечном счете, любовница до сих пор стоила ему только того, что
он расходовал на жизнь, и если она не получала от него дополнительных денег,
то только потому, что сама отказывалась принять их. Александр тотчас же
понял, что теперь, когда она в первый раз попросила его об этом, он должен,
ни минуты не колеблясь, дать ей денег в русской манере - не спрашивая
объяснений. Он достал портмоне и вручил Наде новую купюру с оттиском
Екатерины Великой и две купюры поменьше, по двадцать пять рублей.
Вечером Александр и Надя пригласили на прощальный ужин своего друга
капитана Путилова. В полковом автомобиле они отправились в "Фантазию", где
зародились отношения Александра и Нади. Тактичный Путилов не привел с собой
приятельницы, так как связь Нодэна оказалась столь постоянной, что приняла
респектабельный оттенок законного союза. Из той же деликатности он при Наде
избегал разговаривать с Александром по-французски и имел удовольствие
поздравить лейтенанта с успехами, какие тот сделал в овладении русским.
Вечер был еще теплым. Но ветер, ласкавший ветки деревьев, окружавших
павильон, становился прохладным. Тонкий серп месяца блистал в окружении
ярких созвездий, и только полные страсти мелодии, исполнявшиеся оркестром,
нарушали ночной покой. В воздухе была разлита такая мягкость, что вся наша
компания прониклась ее очарованием, а Александр даже стал припоминать стихи,
которые смогли бы передать его чувства. К его великому удивлению, на ум ему
пришла латинская строка, которую он не вспоминал со дня окончания лицея: "С
любимой в лунном безмолвии!"
Превосходный ужин и ударившие в голову вина вскоре развеяли некоторую
неловкость, возникшую под впечатлением небывалой красоты ночи. Когда подали
десерт, Путилов поднялся и произнес тост в честь друзей: