"Александр Андрюхин. Казнь за разглашение" - читать интересную книгу автора

черной рамке.
- Ты её сфотографировал?
- На черта она мне сдалась!
Друзья миновали перекресток, милицейскую будку, затем рыночек с
азербайджанскими продавцами, образовавшийся, судя по всему, стихийно, и
Берестов снова хлопнул себя по лбу.
- Вспомнил! Про эти световые коридоры и про гигантов с атлетическими
фигурами я читал в египетской "Книге мертвых". Я даже, кажется, видел
подобный барельеф на каком-то саркофаге, причем живьем, не с репродукции!
Вот только где?
Берестов достал из сумки рисунок Зинаиды Петровны и пристально в него
всмотрелся. Он так увлекся, что едва не врезался в дерево.
- Невероятно! Один к одному. Только в каком музее я видел эту
гробницу? Вот черт! Разве вспомнишь? А может, я все-таки видел на
репродукции? Да нет!
Берестов остановился и задумчиво уставился на фотографа.
- Слушай, а не прошвырнуться ли нам до Пушкинского музея?
- Это ещё зачем?
- Если гробница в Египетском зале, сфотографируешь! Дадим обе
фотографии: египетский барельеф и рисунок московского терапевта. На
полстраницы напишем заголовок: "Египетские монстры появляются в сумерках".
Или : "Египетские титаны облюбовали Большую Дорогомиловскую". Это будет
сенсация!
Фотограф почесал затылок.
- Честно говоря, меня это не вдохновляет. Опять гробницы, покойнички.
У меня до сих пор кофе поперек горла стоит. Нет, если, конечно, родина
прикажет, я сфотографирую. Но ведь ты даже не помнишь, где этот барельеф.
Не хочется вхолостую гонять.
- Ты прав, не помню, - признался Берестов с потухшим взором. -
Кажется, это не в Пушкинском музее, а в варшавском. А может, и в
Британском. Точно, в Британском!
Берестов потер лоб и медленно поплелся к метро. За ним, облегченно
вздохнув, засеменил Стас.
- Куда сейчас? Надеюсь, не в Пушкинский?
- Я - в Пушкинский. А ты поезжай в редакцию. В случае чего, звякну!

4

Но журналист не нашел того, чего искал, в Египетском зале Пушкинского.
Пришлось ехать домой и листать альбом Национального музея Варшавы. Однако в
нем из египетских экспонатов были только мумия девочки и костяная статуэтка
сфинкса из Мемфиса. Значит, этот барельеф он видел в Лондоне.
Берестов посмотрел на часы. Было уже половина третьего. В Ленинскую
библиотеку он не успевает, на Интернет времени нет, звонить жене в Лондон
бесполезно. Ничего не остается, как лететь в редакцию и катать обычную
желтую заметку под названием "Инопланетяне предпочитают последние этажи"
или "Инопланетяне появляются к несчастью!". Вот это самое то, если без
иллюстраций. Хотя, конечно, можно проиллюстрировать фотографиями
Климентьевой и пустой стены. Последнюю можно снабдить надписью: "На этом
месте стоял инопланетянин. Теперь тут повышенный радиационный фон". А