"Пол Андерсон. Царица ветров и тьмы" - читать интересную книгу автора

говорил о самом городе, втором по величине городе после столицы. Видимо,
он здесь уже бывал не раз. Шумные улицы были полны народа, мелькали огни
рекламы, из таверн, магазинов, ресторанов, спортивных центров,
танцевальных залов - отовсюду неслась музыка. Прижатые друг к другу
автомобили еле ползли. Деловые здания в несколько этажей светились всеми
окнами. Портолондон связывал огромный материк с внешним миром. По реке
Глории тянулись сюда плоты, баржи с рудой, урожаем с ферм, чьи владельцы
медленно, но верно заставляли Роланд служить себе, мясом, костью и мехами,
добытыми охотниками в горах у подножия Кряжа Троллей. С моря подходили
рыболовецкие суда и грузоходы, доставляющие продукцию Солнечных островов и
богатства континентов, расположенных дальше к югу, куда совершали вылазки
отважные искатели приключений. Портолондон грохотал, смеялся, бушевал,
потворствовал, грабил, молился, обжирался, пьянствовал, работал, мечтал,
вожделел, строил, разрушал, умирал, рождался, был счастлив, зол, печален,
жаден, вульгарен, любвеобилен, амбициозен, человечен. Ни яростные лучи
солнца где-то южнее, ни полугодовые сумерки здесь - а в середине зимы
настоящая ночь - не могли остановить человека.
Так, во всяком случае, все говорили.
Все, кроме тех, кто поселился в темных землях. Раньше Барбро не
сомневалась, что именно там рождались странные обычаи, легенды и суеверия,
которые наверняка умрут, когда все дальние регионы появятся на подробных
картах и будут полностью под контролем. Теперь же... Может быть, виной
тому слова Шерринфорда о том, что сам он после некоторых предварительных
исследований склонен изменить свою прежнюю точку зрения.
А может быть, ей просто нужно было переключиться на какие-то другие
мысли, чтобы не вспоминать постоянно, как за день до отъезда, например,
когда она спросила Джимми, сделать ему сандвич из ржаного хлеба или из
французской булочки, сын совершенно серьезно ответил: "Пожалуй, я съем
кусочек Ф-хлеба". Незадолго до этого он как раз начал проявлять интерес к
алфавиту.
Они выбрались из такси, оформили номера и отправились по своим
комнатам с примитивной меблировкой, но все это Барбро помнила как в
тумане. И только распаковав вещи, она вспомнила, что Шерринфорд пригласил
ее к себе обговорить все обстоятельства дела с глазу на глаз. Пройдя вдоль
коридора, она нашла его комнату и постучала. Сердце у нее колотилось так
сильно, что казалось, его удары заглушают стук в дверь.
Он открыл и, приложив палец к губам, указал ей на кресло в углу.
Барбро едва не вспылила, но тут заметила на экране визифона лицо главного
констебля Доусона. Очевидно, Шерринфорд позвонил ему сам, и у него были
причины просить ее не показываться в поле зрения камеры. Она опустилась в
кресло и, впившись ногтями в колени, снова взглянула на экран.
Шерринфорд уселся перед аппаратом.
- Извини, - сказал он. - Какой-то тип ошибся дверью. Наверно, пьяный.
Барбро вспомнила, что констебль всегда отличался болтливостью. Во
время разговора он постоянно поглаживал свою бороду, которая, видимо, ему
самому очень нравилась. Не горожанин, а какой-то дальнопоселенец...
- У нас их тут хватает, - усмехнулся Доусон. - Хотя, как правило, все
они безобидные ребята. Просто после нескольких недель или месяцев в
дальних землях им бывает нужно слегка разрядиться.
- Насколько я понимаю, это окружение - и в малом, и в большом