"Кэтрин Андерсон. Талисман " - читать интересную книгу автора

мужчину, и после рождения первенца, что было для нее большой радостью, она
обрела голос, как и предсказывал pvhakvt. С этой белой девушкой может
произойти то же самое. Как и когда, Охотник не мог даже гадать, но он знал,
что это произойдет. Что будет затем, он не хотел думать. В соответствии с
песней Богов он должен способствовать ее выздоровлению.
С негромким вздохом он достал мешочек с жиром и развязал стягивающую
его веревку. Нравится ему это или нет, он должен позаботиться о ней. Если
она умрет, Боги будут недовольны. Если бы дело было в нем одном, он ушел бы
и оставил ее. В конце концов, что могли сделать ему Боги, что было бы хуже,
чем все это? Но он должен думать о своем народе.
Вспышка гнева сгустилась в маленький твердый узел в подложечной ямке.
Он окунул руку в жир и наклонился, чтобы намазать им обожженную кожу
женщины. Его рука застыла над ее ногой. Он не мог не вспомнить, как
ревностно она защищала свои кружевные штаны в тот первый день, или как
болезненно стыдилась этим утром, когда подол ее pitsi-kwina поднялся,
обнажив бедра. Если бы она имела хоть малейшее представление о том, что
лежит здесь совершенно обнаженная, ее лицо, он не сомневался, стало бы еще
краснее, чем сейчас от солнечного ожога. А если бы она знала, что он
собирается коснуться руками ее тела? Он мог только догадываться, какой была
бы ее реакция. Ужас, может быть. Сопровождаемый обильными плевками, если
вспомнить случай, когда она вышла из себя в недавнем прошлом. Глупая
девочка. Взрослые мужчины осмеливались на меньшее и погибли от его руки.
Может быть, его брат прав, и она не знает, кто он. Охотник хорошо знал о том
страхе, который он вселял в tosi tivo. Большинство белых узнавали его в тот
момент, когда видели шрам у него на щеке и смотрели в его синие глаза.
От подавленной улыбки у него дрогнули углы рта. Может быть, он поступил
умно, не рассказав ей, кто он. Хоть ему и не нравились ее плевки, мысль о
ней, покорной и смиренной, привлекала его еще меньше. Что-то в ней - он не
мог понять, что - возбуждало в нем какие-то неясные эмоции. Гнев окутывал
эти эмоции, не позволяя ему разобраться в них. О, да, она нравилась ему
намного больше, когда плевалась. Намного больше. Видя ее беспомощной и
больной, как теперь, он ловил себя на том, что испытывает к ней жалость.
Он провел намазанной жиром рукой вверх по ее бедру до поясницы, остро
ощущая жар ее кожи и хрупкость стройного тела. Она мотала головой и стонала,
черные ресницы трепетали над пылающими щеками. Минуту он изучал ее лицо, а
затем перевел взгляд на груди. Соски были нежно-розового цвета цветущих
кактусов. За всю свою жизнь он не видел таких сосков. Гнев внутри него
собрался в твердый узел, огненный и обжигающий. Скользя рукой по ступенькам
ребер, он обхватил снизу грудь, затем потрогал пальцами вершину и наблюдал,
как она сжалась, стала твердой, требуя повторения. Девушка снова застонала и
мотнула головой, лоб наморщился, а на лице появилось выражение
растерянности. Ему стало ясно, что он первый коснулся ее. Его уже не
сдерживаемая улыбка превратилась в дразнящую усмешку. Она не такая уж
недотрога, когда спит, подумал он. Ее тело, тело, за которое он отдал
большое количество лошадей, выдавало ее и реагировало на его прикосновение.
Это приносило индейцу какое-то извращенное удовлетворение.
Его улыбка быстро исчезла, когда он с удивлением осознал, что
предательским тело было не только у нее.
Рассвет наступил с легкими розовыми облачками на фоне серо-голубого
неба. Проникая между стволами деревьев, туманные лучи солнечного света