"Кэтрин Андерсон. На веки вечные " - читать интересную книгу автора

объединяющая желающих излечиться от алкоголизма.>, по-прежнему продолжал
считать Хита виновником краха всей жизни.
Из всех репортеров, с которыми приходилось сталкиваться Хиту, Крузи
можно было назвать самым интеллигентным. Но и у него имелись слабости, одна
из которых - обида на Мастерса. Билл попросту не мог смириться с тем, что
шериф, засадивший его в каталажку, был когда-то его закадычным школьным
приятелем. Крузи считал, что правоохранительная деятельность Хита сильно
отдавала лицемерием, и не упускал шанса выпустить залп по бывшему другу.
Сегодняшняя ситуация предоставляла репортеру такую возможность.


Глава 2

Подняв стекло и захлопнув заднюю дверцу своего белого "бронко", Хит
направился к своему домику.
Он ощущал себя так, словно был жертвой дорожной аварии и его поместили
на вертикальную растяжку, - столько он нес пластиковых пакетов. Как это
женщины справляются, он никогда не мог понять: на ходу дают указания детям,
везут в колясках грудняшек и при этом умудряются не уронить покупки.
Издали Каскадные горы выглядели почти розовыми и их возвышающиеся над
зелеными предгорьями округлые вершины казались политыми брусничным
вареньем. Ветерок проносился по лощинам и оврагам и шумел в ветвях высоких
сосен, окаймляющих ранчо в сорок акров.
Хит услышал доносившееся с полей мычание скота и немного успокоился.
Он глубоко вздохнул. Дома! После тяжелого дня чудесные запахи хвои и травы
всегда взбадривали его. Лучше, чем глоток хорошего виски.
Перед домом шелестел свежей листвой высокий дуб и отбрасывал на крышу
причудливый рисунок из света и тени. Поднимаясь на увитую растениями
веранду, Хит старался не замечать облупившуюся краску на перилах и сорняки,
забившие газон чуть не по колено.
Он остановился на заднем крыльце и прислушался к жуткому гомону,
который подняли у амбара цыплята, - такому, что разбудил бы мертвеца в
соседнем округе. Хит обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и успел
заметить, как врассыпную кинулись неуклюжие несушки, а за ними по пятам в
вихре рыжих перьев несся Голиаф.
- Голиаф! Черт побери, прекрати!
Но из-за птичьей какофонии ротвейлер не услышал хозяина и весело
продолжал игру. Отметины цвета красного дерева на его лапах сливались в
сплошное пятно, когда он метался то в одну сторону, то в другую. Хит
пронзительно свистнул и только так сумел прекратить беспорядок.
Черная шкура собаки лоснилась на солнце. Ротвейлер радостно завилял от
возбуждения бесхвостым крестцом. Но когда пес кинулся вприпрыжку к крыльцу,
его морда выражала самое искреннее чувство вины.
- Лучше ничего не придумал? - ласково упрекнул его Хит. - Ну что мне с
тобой делать? - Но, увидев на вечно слюнявом подбородке Голиафа прилипшие
рыжие перья, чуть не рассердился. - Черт побери, еще одна несушка облысела
на заднице! Будешь продолжать, приятель, - останемся без омлетов. Укушенную
курицу ни за что не заставить нестись.
С вывалившимся из пасти языком Голиаф с размаху шлепнулся на траву у
ступеней. Он явно был доволен своими подвигами. И Хит широко улыбнулся. В