"Лора Андронова. Подняться на башню " - читать интересную книгу автора

не оказалось богатой добычи. Разбойники выслушали его вполуха, кто-то пожал
плечами, кто-то махнул рукой. В другое время юношу очень заинтересовали бы
причины такого равнодушия, но сейчас он мог думать только об одном.
Он нервно поглаживал лук, сжимал пальцы в кулак,кусал кусал губы. В
голове тяжело бухало. Услышав шаги догонявшего его Лукавого Финика, Хёльв
вздохнул - одновременно раздраженно и с облегчением.
- Мне надоела твоя кислая физиономия, - безапелляционно заявил Финик.
Юноша смерил разбойника яростным взглядом:
- Заметь, я иду впереди тебя, следовательно, ты никак не можешь видеть
моей столь приевшейся тебе рожи.
- О! Даже твой затылок выражает беспросветное уныние. Долго ты еще
собираешьел дуться?
- Я не дуюсь.
- А что же ты?
- Я размышляю. - Хёльв неприветливо покосился на разбойника.
- Надо же... И о чем, позволь полюбопытствовать?
- Не позволю. Ты хороший человек, Финик, но, видишь ли, бывают такие
моменты в жизни, когда хочется побыть одному, взвесить на весах совести свои
поступки, решить как жить дальше. Впрочем, я не уверен, что ты способен это
понять.
Финик поправил повязку на глазу:
- Нет, вы только послушайте этого юного философа. Не хочешь говорить -
не надо. Все твои нехитрые думы и без того написаны у тебя на лбу крупными
красными буквами. Вчера ты впервые убил человека, и это тебя страшно
тревожит. Ты судорожно пытаешься осознать этот невероятный факт и подобрать
под него соответствующее мироощущение.
Хёльв скрипнул зубами и снова уставился себе под ноги.
- Не вижу в этом ничего смешного.
- А кто смеется? Никто и не смеется. Я серьезен, как фазан на вертеле.
- Еще вчера этот человек был жив! Мог смотреть на звезды, петь,
смеяться. А я его лишил всего этого.
- И что? Хорошо, предположим, что ты промахнулся и ушел своей дорогой.
Кто может знать, что ждало бы старого колдуна дальше? А вдруг твоя стрела
спасла его от долгой и мучительной болезни? Или от пыток?
- Скорее от спокойной и счастливой жизни, - язвительно заметил Хёльв. -
Что еще могло ждать уверенного в своем могуществе колдуна?
- Мой милый наивный мальчик, в нашем мире колдун, имевший глупость
насолить высокопоставленному вельможе, может быть уверен только в одном:
рано или поздно его убьют. И хорошо, если он отделается легкой и приятной
смертью вроде отсечения головы. - Финик сунул в зубы длинную сухую
травинку. - Гораздо более вероятно, что он попадет в лапы к
палачам-профессионалам или к своим же собратьям - волшебникам. Уж эти-то
умельцы никого не оставят равнодушным к своему искусству.
Хёльв побледнел, но позиций не сдал.
- Это всего лишь возможность. Вероятность. Он мог и ускользнуть.
- Ну конечно же мог. Яйца тоже могут взбунтоваться и отказаться прыгать
на раскаленную сковороду. Могут зажарить в печке кухарку и выпорхнуть в
окошко, обернувшись вольными птахами. Однако почему-то чаще они
оборачиваются яичницей, - ответил Финик, но Хёльв его не слушал.
- Убийство - это чудовищно, - простонал он, едва не плача. - Быть