"Лора Андронова. Подняться на башню " - читать интересную книгу автора

блестят. Усы - как куст тюльпанов.
- Тюльпаны - не кусты, - поправил педантичный Инги.
- А тебя, личный писец, никто не просил пасть разевать. Ишь, ботаник
выискался.
- Ваша грубость, господин Гнорик, превышает все допустимые пределы.
- Для меня, бедный маленький Барсyчонок, и вовсе нет никаких пределов.
Мне наша благодетельница как раз и платит за превышение допустимых пределов.
А ты писец. Так что сиди и пиши.
Шут почесал подбородок:
- Так о чем бишь я? Перебил, холера. Чернильница ногастая.
- О женихах, - почтительно вставил Хельв.
- Да! Именно, О них, родимых. Так вот, набегают мерзавцы, как клопы.
Все руки нашей госпожи домогаются. А чего б не домогаться? Она у нас
баронесса - это раз, милашечка - это два, формы какие, а? Тело волшебной
пышности. Ну и золотишка навалом. Если бы Амель не питала ко мне столь
исключительно сестринскую привязанность, то я бы ого-го! Всех соперников бы
за флангом оставил!
Придворные дамы дружно прыснули.
- Эй, голубицы сизые! Чего смеетесь?
- Ох и знатный из тебя барон бы вышел!
- Да уж не хуже этого попугая Насумуты. - Гнорик подбоченился. -
Завалил весь замок своими букетами, присесть некуда, чтобы не уколоть зад о
шип али ветку острую. Оранжерею, вишь ли, устроил! На месте госпожи я давно
бы...
- Давно бы что?
Баронесса вошла почти неслышно, легко ступая по пушистому ковру. Ее
утренний наряд, как обычно, отличался простотой и изяществом - белое
шелковое платье, кружевная косынка, лакированные туфельки без задников.
- Так что же ты сделал бы на моем месте? - Низкий голос Амель звучал
весело.
- Прогнал бы взашей этого поставщика негодных веников!
- Ты строг к моим ухажерам, дорогой Гнорик.
- Я справедлив. Подумай сама, лапочка. - Он фамильярно потрепал
баронессу по плечу. - Насумута - напыщен, как индюк, занявший первое место
на птицеводческой выставке, добряк Цедар уродлив, высокородный рыцарь
Фавлер - до неприличия беден.
- Разве такая мелочь, как бедность, может встать на пути пламенной
страсти? - произнесла Амель, бросая на Хёльва томный взгляд.
- Встать - может.
- Пусть так. Но любая преграда должна быть сметена безудержным потоком
чувств! - Взгляд баронессы сделался жарким до плотоядности. - Не правда ли,
Хёльв? Уж ты-то, музыкант, должен тонко понимать такие вещи.
Юноша потупился. С момента появления в замке он был окружен самым
пристальным и нежным вниманием брасийской госпожи. Она всегда приветствовала
его многозначительной улыбкой, на обедах старалась усадить поближе к себе,
часто брала за руку. В своих покоях Хёльв находил дорогие подарки,
сопровождаемые неизменной запиской: "Самому прекрасному флейтисту от А. Б".
Все эти знаки расположения одновременно и радовали, и тревожили Хёльва.
Нельзя сказать, что баронесса не нравилась ему. Его восхищали ее роскошные
смоляные волосы, белые полные руки и плечи, летящая походка, но при этом он