"Лора Андронова. Подняться на башню " - читать интересную книгу автораБрасьера уже не давили на него, юноша понял, как он устал от этого города.
Перед ним снова лежала дорога, и это означало, что ему еще есть куда идти. ГОСПОДИН ПУСТЫНИ - Верую в Отца нашего Непостижимого. Во всем вижу руку Его, замыслы Его, свет Его. Верую и преклоняюсь. - Голоса певчих звенели и переливались, как весенние ручьи. - И нет для меня ничего важнее веры моей, любви моей к Отцу Непостижимому, восславления Его и служения Ему. Брат Баулик незаметно потер поясницу. От трехчасового моления на холодном полу невыносимо болела спина, а шея казалась деревянной и чужой. Баулик покосился на настоятеля. Глаза пресветлого Юмазиса были закрыты, тонкие сухие губы едва шевелились. Вся его поза была исполнена достоинства и вместе с тем величайшего благочестия. - Радуюсь каждому дню, мне дарованному, каждому солнечному лучу, каждой капле воды, ибо во всем есть воля Его... Синяя монашеская роба, которую Баулик носил уже который год, именно в это утро особенно его раздражала. Грубая ткань немилосердно царапала кожу, веревочный пояс врезался в бока. Все его большое, мягкое тело протестовало против такого скверного обращения. Баулик поднял глаза к потолку, и перед его взором тут же возникла широкая кровать с чистыми простынями, десятком перин и подушек. - И покорно все сущее Его власти... Призывно покачиваясь, кровать развернулась и придвинулась чуть ближе, - И каждая птаха малая, и былинка перелетная, и каждый цве... цве... - Пение оборвалось, сменившись гулом возбужденных голосов. Призрачное ложе опасно накренилось, заколебалось и исчезло. Баулик печально вздохнул. - Изыди! - истошно завопил кто-то. - Нечисть поганая! И как пробралась только? - Зачаровала привратника. - Да-да, пусть изыдет! Братия! Изгоните! Икзорсизму на нее! - Ведьмище окаянное! - И смотрит! Глаза страшенные! - Прокий, что стоишь как столб?! Подай святой воды! А?! - Окропи еретичку! - Сам окропи! А мне еще жизнь дорога! С трудом ворочая непослушной шеей, Баулик обернулся. Посреди молельного зала, между орущими монахами, стояла высокая молодая женщина и требовательно смотрела на пресветлого. - Здравствуй, Юмазис, - сказала она. - Извини, что помешала. Седовласый настоятель вздрогнул. - Риль? - еле слышно прошептал он, - А ты совсем не... Как будто бы вчера... Гостья опустила глаза. Даже издали было видно, как побелели ее плотно сжатые губы. - Ты пойдешь со мной? - В пустыню? |
|
|