"Леонид Андреев. Всероссийское вранье" - читать интересную книгу автора

его руки требуют работы, - и когда он торжественно идет на охоту за
фуражками, он искренен и серьезен, как сам Дон-Кихот. Его слабость в том,
что глаза его, как микроскопы, не видят ничего иначе, как увеличенным в
тысячу раз, - но в основе преувеличения всегда лежит какой-нибудь факт.
Русское вранье прежде всего нелепо. Говорил человек долго и хорошо и
вдруг соврал:
- А у меня тетка умерла.
Соврал и сам изумился: тетка мало того, что не умирала, а через полчаса
придет сюда, и все это знают. И никаких выгод от теткиной смерти он получить
не может, и зачем соврал - неизвестно. А то вдруг сообщит:
- А меня вчера здорово побили.
Тут уж совсем расчета не было врать: и не пожалеют, и еще, пожалуй,
пользуясь предлогом, действительно побьют. Но он соврал и кажется даже
довольным, что поверили. Я знал одного человека, который всю жизнь врал на
себя; поверить ему, так большего негодяя не найти, а в действительности это
был честной и добрейшей души человек. Врал он, не сообразуясь ни с временем,
ни с пространством; врал даже тогда, когда истина сидела в соседней комнате
и каждую минуту могла войти; врал, не щадя себя, жены, детей и друзей.
Кто-то сказал раз, шутя, что он похож на бежавшего каторжника, и потом
стоило большого труда удержать его от немедленной явки в полицию с повинной:
так понравилась ему эта идея и так пылко он взялся за ее дальнейшую
обработку. Мне он откровенно объяснял иногда причины своего вранья:
- А то уж очень пресно все, - говорил он. - Ну, что я? Банковский
чиновник, так, чепуха какая-то. И жена - чепуха, и дети - чепуха, и все
знакомые - такая кислятина. А когда соврешь, как будто интереснее станет.
- Да ведь уличат?
- Так что ж из этого? Пусть уличают, так и нужно, чтобы правда
торжествовала. Я правду ценю и уважаю. А пока уличат, оно все-таки на
минутку как будто и оживишься. Я вчера Кассову сказал, что его Петьке голову
прошибли, - так вот Кассов-то бегал!
В провинции вранье вырождается, с одной стороны, в злостную сплетню, с
другой - принимает умилительный и наивный характер. Врут солидно, зная, что
врут, и, собравшись вместе и выпив оживляющей водки, производят друг друга в
чины.
- Вы, Михаил Иванович, умница, философ. Вам бы не в здешней яме, а в
столице проживать.
- А вы, Гавриил Петрович, герой и политик.
И когда таким образом посадят друг друга на забор, оно и приятно, и
похоже, как будто настоящие люди собрались. Но и в столицах этими приемами
не брезгают, хотя вранье здесь почище, не так отчаянно, нелепо и дико.
Всероссийское пустопорожнее вранье даже и праздники особые для себя
учредило. Это - юбилеи. Ни одна из западноевропейских выдумок не привилась у
нас так прочно, как эта, и ни одна не приняла столь специфически-русской
окраски. Ко двору пришлась и в климатических условиях поощрение нашла. В
настоящее время юбилейное дело поставлено так широко, что всякий обыватель
уже по одному тому, что он обыватель, имеет право на юбилей. По достоверным
слухам, в недалеком будущем имеется в виду приращение юбилеев: все, трижды и
более того судившиеся в судебных установлениях, будут чествоваться друзьями,
как косвенные проводники в русскую жизнь начал правосудия и справедливости.
Для приглашенных арестантский халат не обязателен, ибо дам не будет. Вообще