"Илья Филиппович Андрианов. Атакую ведущего! " - читать интересную книгу автора

снова уселись, он сказал:
- Товарищи! Я собрал вас здесь, лучших летчиков полков, чтобы обсудить
важные вопросы. Разговор пойдет о многом, в том числе и о тактике ведения
воздушного боя, и о наших боевых машинах... Хочу услышать от вас, как вы
относитесь к мнению отдельных летчиков, будто бы наши самолеты ЛАГГ-3
уступают "мессершмиттам".
Короткий доклад сделал сам командующий, затем начались выступления
участников слета. Выступил и я.
- На "лавочкиных" мы летаем около года. Провели десятки воздушных боев.
Летчики нашего полка совершенно уверены: эта машина лучше немецкой. Лучше!
Она на полтонны легче "мессершмитта". И мотор у нее мощнее, и вооружение.
ЛАГГ-3 оснащен скорострельным оружием, под крыльями у него подвешены
реактивные снаряды. А скорость? Более шестисот километров в час! И тут
"мессеры" нам уступают. Только вот маловато их нам дают, - вовремя вспомнил
я слова комэска Пименова, которые он просил обязательно передать
"начальству". Я заметил, что Вершинин что-то быстро записал в свой блокнот,
и, набравшись духу, обратился к нему: - Товарищ заместитель командующего! У
меня и у наших летчиков, конечно, есть такая просьба: нельзя ли изменить
построение боевого порядка самолетов в воздухе? Звено, состоящее из трех
машин, - впереди ведущий, слева и справа - ведомые - не слишком маневренное
и как бы слепое. Летчики словно связаны между собою невидимыми нитями. Стоит
командиру звена развернуться влево, как его левый ведомый, чтобы держать
строй, проваливается вниз, а правый, наоборот, подскакивает вверх! Оба
летчика, боясь столкновения, впиваются глазами в ведущего. За противником
смотреть уже некогда, этим частенько пользуются немцы, а мы несем потери...
- Спасибо, лейтенант, за предложение! - прервал меня Вершинин. - Об
этом уже был разговор в Главном штабе ВВС. Скоро выйдет приказ об изменении
боевого порядка. Звено будет состоять из четырех самолетов, то есть двух
самостоятельных пар. Это и даст вам свободу маневра.
Затем он предоставил слово командиру звена легких ночных
бомбардировщиков лейтенанту Зуевой. Что-то знакомое почудилось мне в фигуре
девушки. Когда же она подошла к столу и повернулась лицом к нам, я тотчас
узнал своего первого инструктора.
- Коля! - наклонился я к Стрелкову. - А ну-ка посмотри на оратора
повнимательнее. Это же наша Катя!
Зуева, откинув с высокого лба каштановую прядь волос, легонько
откашлялась и взволнованно заговорила:
- Товарищи! Я - представитель женского полка легких ночных
бомбардировщиков. Но это, пожалуй, громко сказано. Летаем мы на обыкновенных
У-2. Наш аэродром находится у села Трехизбенка...
"Так это же совсем рядом с нами!" - подумал я с радостью.
- Мы воюем ночью, - продолжала Катя. - Подвешивают мне под крылья две
бомбы. Я взлетаю, иду к передовой, сбрасываю их на фашистов и возвращаюсь
домой. Вслед за мной через три-четыре минуты летит подруга и тоже бросает. А
подруг у меня в полку сорок! И так всю ночь напролет, то взлет, то посадка.
Не знаю, правда или нет, но пленные немцы говорят, что от наших бомб они
совсем спать разучились. И немудрено, потому что за ночь каждая наша летчица
по пять-шесть вылетов делает, товарищи!
Раздались аплодисменты, возгласы: "Молодцы, девчата!"
После выступления Зуевой был объявлен перерыв. Летчиков пригласили