"Ираклий Андронников. Избранные произведения в двух томах (том 2)" - читать интересную книгу автора

конце своего выступления ты пожелаешь сообщить, что Танеев не состоит членом
Союза композиторов только по той причине, что отошел в лучший из миров еще в
тысяча девятьсот пятнадцатом году, то это будет крайне с твоей стороны
любезно. Таким образом, ты забил два столба. Теперь натягивай веревку и
двигайся от начала к концу. Сообщи по пути, что Танеев не кастрюли паял, а в
свое время писал музыку, в том числе ту самую симфонию, которую вы,
почтенные граждане, сейчас услышите,- Первую, принадлежащую к лучшим
творениям русской симфонической классики. Если же ты при этом сумеешь
ввернуть, что Танеев был любимым учеником и ближайшим другом нашего
прославленного Петра Ильича Чайковского, что лучшие страницы танеевской
музыки в чем-то перекликаются с героикой бетховенских симфонических
концепции, то это будет крайне полезно тебе. Думаю, по этой канве мог бы
произнести слово любой идиот.
И я не беспокоюсь, что ты не сможешь этого сказать!... Но меня
возмутило другое! Зачем ты выучил свой текст наизусть! Это не по-товарищески
и отчасти даже нечестно. Нам нужна свободно льющаяся речь, живая,
эмоциональная... Когда я увидел эти растаращенные глаза, сухой рот, из
которого ничего не вылетает, кроме шумного дыхания, эти чудовищные
облизывания, я понял, что мы совершили большую ошибку. Неужели ты не
понимаешь, что в таком виде ты никому не нужен? От тебя ожидают той
непосредственности, с какой ты рассказываешь свои опусы в редакциях и в
салонах своих литературных друзей. Если ты думаешь, что тебя назначат
назавтра ректором Ленинградской консерватории, то жестоко ошибся: место
занято! И завтра ты будешь таким же дилетантом, каким являешься сегодня. Но
нам нужен человек, умеющий говорить, как говорят наиболее ретивые слушатели
в конце года па конференции, сообщая нам все, что им заблагорассудится. Мы
постоянно получаем от них записки, что-де вы, профессионалы-музыковеды,
выражаетесь слишком учено, пользуетесь специальной терминологией...
Так вот вам, товарищ публика, получите вашего выдвиженца, Геракла
Андроникова, который поговорит близким вам языком. И ты можешь улыбнуться,
провести рукою по волосам, даже отчасти симулировать непосредственность и
неопытность, развести руками, подыскивая подходящее слово. Это нисколько
меня не пугает. А этот идиотский, прости меня, вид... Уволь! Поди домой и
придумай на завтра что-нибудь поумнее и поживее. А главное, обойдись без
помощи пера!... Ступай!... Нет, задержись на минуту: знаешь, ты слишком
много околачиваешься в филармонии, болтаешь с оркестрантами. Ты еще ничего
не произвел, а уже начинают поговаривать, что ты бездельник... Ты должен
быть очень краток и на праздные вопросы отвечать, прижимая к боку легкий
портфель: "Простите, мне некогда, я готовлюсь к своему выступлению!"
Ступай!... Минуту еще: сегодня твой затылок много выразительнее твоей
физиономии!... Не забудь прийти завтра и выступить. Минут за пятнадцать до
начала приди. Говори завтра свободно, коротко, остроумно, легко... Помни,
что это нетрудно. Если так легче,- вспомни, как я говорю... Прощай!... И
успокойся: о Танееве ты знаешь гораздо больше, чем нужно для завтрашнего
твоего опыта...
Была, наконец, еще одна причина для волнения - состояние моего
гардероба. Кто-то сказал, что надо выступать в лакированной обуви. А у меня
ее не было! Я же не выступал никогда!... Нет, говорят, неудобно. Займите!
И я обратился к замечательному чтецу, старинному моему другу Антону
Исааковичу Шварцу.