"Ираклий Андронников. Избранные произведения в двух томах (том 1)" - читать интересную книгу автора

Михайловича Фокина, очень славного и обязательного человека. Я вам дам к
нему записку, он вас с ней познакомит. А дом их напротив нашего: Зубовский
бульвар, пятнадцать.
Я перешел через улицу и во дворе восьмиэтажного дома обнаружил
старинный особнячок, в котором и жили Фокины. И вот навстречу мне танцующей
походкой выходит очень высокий человек лет пятидесяти. Лицо чисто выбрито, и
вокруг губ все время гуляет небольшая усмешка.
Встряхнув мою руку, он рекомендуется: "Фокин".
Я вручил ему записку Маклаковой, которую он пробежал, извинившись.
Сунув ее в карман, он снисходительно склонил голову:
- Чем могу служить?
И театральным, широким жестом пригласил в комнату.
Я объяснил цель своего прихода.
Фокин тяжело вздохнул и горестно надломил бровь. Лицо его выразило
крайнюю степень сожаления. Нина Михайловна - человек престарелый и
нездоровый, с весьма расстроенной памятью. Еще несколько лет назад она
действительно сама как-то упомянула в разговоре с ним, Анатолием
Михайловичем, что девичья фамилия ее бабки Чарторижская и что бабка эта
погребена на кладбище Донского монастыря, где мраморный ангел распростер
крылья над ее надгробьем. Большего она, конечно, припомнить не в силах и
только взволнуется. Стоит ли тревожить старушку? Ему очень неприятно, что я
напрасно потратил время. У него самого касающегося Лермонтова, к сожалению,
ничего нет. Старинные реликвии, принадлежавшие когда-то бабушкам и дедушкам,
уже разошлись: кое-что пропало, другое продано. Впрочем, у его жены, Марии
Марковны, сохранился еще доставшийся ей по наследству альбом Марии
Дмитриевны Жедринской, супруги того Жедринского, который в конце 60-х годов
был курским губернатором. В альбоме имеется стихотворение Апухтина,
собственноручно им вписанное.
- Может быть, вам любопытно взглянуть? - гостеприимно спрашивает
Фокин.- Автограф Апухтина еще не опубликован.
Апухтин?... К чему мне Апухтин? К работе моей никакого отношения он не
имеет. Но Фокин уже достает из письменного стола большой альбом в
темно-синем бархатном переплете. Действительно, на первой странице -
стихотворение Апухтина, посвященное хозяйке альбома.
Я не запомнил его точно: помню только, Апухтин пишет, что нашел "оазис"
под кровом губернаторского дома и отдыхал там душой, что он снова уходит в
далекий путь, но надеется сложить когда-нибудь свой страннический посох "у
милых ног" курской губернаторши. Под стихотворением - число: "2 августа 1873
года". Стало быть, первая страница этого альбома написана через тридцать с
лишком лет после смерти Лермонтова. Что интересного может заключаться для
меня в этом альбоме?
- Ничего нового, кроме Апухтина, в этом альбоме нет,- предупреждает
Фокин.- Пожалуй, не стоит и перелистывать. Все остальное - давно известные
стихи, которые сама Мария Дмитриевна просто переписывала из книг.
В самом деле, стихи все известные: "Выдь на Волгу..." Некрасова,
"Сенокос" Майкова, Лермонтов - "На севере диком стоит одиноко...". Потом -
стихи Фета, какого-то Свербеева, опять Некрасов, Тютчев, Пушкин...
Я уже собираюсь отдать альбом, перевернул еще несколько страниц... И
вдруг! Вижу - рукою Жедринской переписано: