"Иво Андрич. Письмо, датированное 1920 годом" - читать интересную книгу автора

месяцев я достаточно наблюдал в Сараеве отношения людей разных
религий и народностей!) Теперь на каждом шагу будут говорить и
писать по любому поводу: "Брат есть брат, какой бы он ни был
веры", "Важно не кто каким крестом крестится, а чья кровь
стучит в его груди", "Уважай чужое, а своим гордись",
"Национальное единство не знает ни религиозных, ни племенных
различий". Но ведь в боснийских верхах издавна хватало лживой
вежливости, привычки обманывать себя и других звучными словами
и пышными церемониями. Это может прикрыть вражду, но не
устраняет ее и не препятствует ее росту. Я опасаюсь, что под
прикрытием современных лозунгов в этих кругах дремлют прежние
инстинкты и каиновы замыслы, и так будет продолжаться до тех
пор, пока не изменятся полностью основы материальной и духовной
жизни в Боснии. А когда наступит это время, у кого хватит сил
на это? Когда-нибудь и это свершится, я верю, но то, что я
увидел в Боснии, не говорит о том, что она уже сейчас идет по
упомянутому пути. Напротив.
Я много размышлял об этом, особенно в последние месяцы,
пытаясь побороть в себе решение навсегда оставить Боснию.
Естественно, что у человека, обуреваемого подобными мыслями,
плохой сон. Я лежал, не в силах сомкнуть глаз, у открытого
окна, в комнате, в которой я родился, снаружи шумела река,
ветер шелестел еще обильной листвой.
Тот, кто в Сараеве проводит ночи без сна, может услышать
все ночные голоса. Тяжело, уверенно бьют часы на башне
католического собора: два часа пополуночи. Проходит немногим
более одной минуты (я считал, ровно семьдесят пять секунд), и
тогда бьют немного тоньше, но пронзительно часы на православной
церкви, отмечая свои два часа пополуночи. Вслед за ними глухо,
словно издалека, отбивают часы на башне мечети, причем отбивают
одиннадцать часов - призрачные турецкие одиннадцать часов,
согласно странному счету времени чужой, далекой страны. У
евреев нет своих часов с боем, и одному только богу
немилостивому известно, который час у них и по какому счету
времени - сефардов или ашкенази. Даже ночью, когда все спит,
когда текут глухие ночные часы, не дремлет рознь, разделяя
сонных людей, которые, проснувшись, радуются и печалятся,
постятся и говеют по четырем враждующим календарям и воссылают
к небу молитвы на четырех разных языках. И эта рознь то явно и
открыто, то незаметно и исподтишка сливается и отождествляется
с ненавистью.
Эту специфическую боснийскую ненависть следовало бы
изучать и искоренять, как опасную и глубоко укоренившуюся
болезнь. И я верю, что, будь ненависть признанной и
классифицированной болезнью, как, например, проказа,
иностранные специалисты приезжали бы изучать ненависть именно в
Боснию.
Я и сам думал было заняться этим и, анализируя ненависть и
вынося ее на всеобщее обозрение, способствовать ее искоренению.
Быть может, это даже мой долг, поскольку я, хоть и иностранец