"Иво Андрич. Туловище" - читать интересную книгу автора

читал то, что на ней написано. Продолжение его рассказа было менее ясным, но
более живым.
Так вот, женщина эта со временем завладела и гаремом, и всем имуществом
Гафиза, и самим Гафизом. Он верил только ей. Ей оставлял ключи, когда
отправлялся в поход. Он не знал или забыл сирийскую пословицу, которая
известна любому ребенку: если хочешь жить без забот - храни ключи от дома за
поясом, если хочешь терпеть убытки - отдай их самому верному своему слуге,
если желаешь своей гибели - доверь их жене. И вот после стольких лет
совместной жизни однажды вечером Гафиза, вернувшегося со своим отрядом,
встретили в его собственном дворе вооруженные люди. Все его воины были
перебиты, кроме одного, которому удалось скрыться в темноте. Гафиза ранили и
стащили с коня.
Так началась необычная ночь в обширных и богатых палатах дворца Гафиза.
Невольники, выпущенные из тюрьмы, - полуголые, худые, искалеченные, -
грабили, уничтожали, жгли. Посередине главного двора к колодезной балке
привязали раненого Гафиза в изорванной одежде. Вокруг него вопили
освобожденные рабы и женщины, выпущенные из гарема. Они рассекали воздух
ножами и другим оружием, размахивали горящими факелами, с которых, треща,
капала смола.
Предводительствовала ими та самая сирийка - любимая жена Челеби-Гафиза.
Она годами обдумывала и готовила эту ночь, умело притворялась и лишь ожидала
благоприятного случая для отмщения. И пока у него еще были глаза, он видел,
как самое дорогое и близкое ему существо на свете, единственный человек,
пробудивший в нем жалость, единственная женщина, которой он поверил,
носилась вокруг него и, задыхаясь, в исступлении бросала ему в лицо
оскорбления и слова, полные ярости. Она не позволила его убить, - а ей все
повиновались, - она хотела видеть, как он мучается, она хотела, чтобы он
видел, как она наслаждается его мучениями, ему перебили руки в локтях и ноги
в коленях, его били горяшими факелами. Но вдруг в ночи послышался конский
топот: воин, которому удалось бежать, сообщил об измене брату Гафиза. Брат
примчался с несколькими всадниками так быстро, что выпущенные на свободу
рабы, перепившиеся, объевшиеся и уставшие от крови, разбежались в один миг,
не оказав никакого сопротивления, решив, что пришла большая армия.
Около связанного Гафиза осталась только сирийка. И прежде чем первый
всадник успел схватить ее или зарубить, она несколько раз ударила Гафиза по
лицу горящим факелом, а затем потушила факел об его лицо. Тут же всадник
сразил ее ударом сабли.
Брат Гафиза Сабит быстро восстановил порядок. К утру он усмирил бунт,
захватил или перебил женщин гарема, слуг и выпущенных рабов. Сгорела лишь
одна из отдаленных построек. Без сознания, изувеченный, лежал Челеби-Гафиз в
пустом гареме, а самые быстрые кони мчались за лекарями. Словом, жизнь ему
спасли, но он остался таким, каким ты его видел. Его брат бросил внутренние
области и переселился сюда, на берег моря. Огненный Гафиз, крылатый Гафиз
стал туловищем, живой колодой, существование его поддерживают лишь
милосердие и любовь брата. Судьба отняла у Гафиза руки, ноги, зрение, а сам
он не хочет промолвить ни слова. Так он и влачит свои дни. Только что дышит
божьим воздухом и слушает, как бьют каждую четверть часы на башне. А в
Сирии...
Здесь кто-то ударил в ладоши, и раб, на полуслове прервав свой рассказ,
легонько толкнул меня в грудь, как бы говоря: рассказ окончен, делай свое