"Иво Андрич. Жажда" - читать интересную книгу автора

подвал начальнического дома, которому предстояло служить временной тюрьмой.
Дверь была ненадежной - с железной решеткой в верхней части и обычной
задвижкой. Поэтому целую ночь ее должен был охранять часовой.
За ужином начальник ел мало, но зато много говорил. Рассказывал жене о
всяких мелочах живо и весело, как мальчишка. Он был доволен: после пяти
месяцев бесплодных блужданий и напряжения, после незаслуженных укоров со
стороны начальства в Рогатице и командования из Сараева удалось наконец
захватить главного и самого опасного гайдука. От Лазара он узнает, где
скрываются остальные, узнает имена соучастников и тогда уж отдохнет душой и
получит благодарность начальства.
- А если он не захочет их выдать? - испуганно спросила жена.
- Выдаст. Должен выдать, - отвечал командир, не вступая с ней в
дальнейшие разговоры об этом.
Начальнику очень хотелось спать. Усталость клонила его к земле и была
сильнее, чем радость, голод и желание женщины. Свежесть постели его
опьянила. Он силился что-то сказать, пытался казаться бодрым, но язык
заплетался и интервалы между словами становились больше и больше. Он заснул,
не окончив фразы и сжимая пальцами плечо жены, маленькое, белое и круглое.
А женщине не спалось. Она была и довольна, и возбуждена, и испугана, и
опечалена. Она долго смотрела на спящего мужа: лицо его наполовину утонуло в
мягкой подушке, а рот был полуоткрыт, словно он с жадностью тянул в себя
пуховик. Бодрствующий человек всегда чувствует между собой и своим спящим
другом какое-то холодное, непреодолимое расстояние, которое увеличивается с
каждой минутой и все больше наполняется непониманием и странным ощущением
замкнутости и безнадежного одиночества. Женщина заставляла себя спать. Она
закрыла глаза и старалась ровно дышать. Но лишь только она задремала, ее
пробудила смена караула возле дверей подвала. И мысли ее снова обратились к
гайдуку, как будто она совсем не спала и ни о чем другом не думала.
В карауле стоял теперь тот самый Живан, земляк Лазара. Сейчас она
поняла, что ее разбудила не столько смена караула, сколько голос гайдука. Он
просил пить.
- Кто в карауле?
Молчание.
- Ты, что ли, Живан?
- Я. Молчи.
- Да как мне молчать, собачья твоя вера, когда я умираю от жажды и
жара. Принеси мне немножко воды, Живан, святым Йованом нашим прошу, не то
подохну как скотина.
Живан притворяется, будто не слышит, и не отвечает, надеясь, что
гайдуку надоест наконец просить. Но тот снова зовет его тихим и хриплым
голосом:
- Если ты знаешь, что такое мука и неволя, послушай меня, Живан, и
пусть дети твои будут живы!
- Э, не заклинай меня детьми! Ты знаешь - это приказ, а служба есть
служба. Молчи! Разбудишь начальника.
- Спит, окаянный! Хуже турка он! Морит меня без воды, мало ему моего
несчастья! Но если ты мне по вере брат, дай немного водицы.
Из их дальнейшего приглушенного разговора женщина поняла, что Лазару не
дают пить по распоряжению начальника, который рассчитывает, что жажда
заставит гайдука выдать товарищей и пособников. А тот, терзаемый невыносимой