"Иво Андрич. Времена Аники" - читать интересную книгу автора

а женщины и перепуганные дети спешат уступить ему дорогу и прикладываются к
его руке. Нет ничего, что бы отрезвило его и помешало ему послушаться голоса
его безумия.
По-прежнему бормоча себе что-то под нос, поспешным шагом преследуемого
человека он прошел свой сливняк и, ворвавшись в дом, погруженный во тьму,
очутился у окна, глядевшего на церковный двор и гумно Тасича. Натыкаясь на
мебель, как бы переставшую для него существовать, Вуядин нащупал на стене
охотничье ружье, всегда заряженное. И, даже как следует не прижав его к
плечу, выстрелил в направлении освещенного костром гумна. Приклад дернулся,
приятно поразив его стремлением вырваться из рук и полететь, и сильно ударил
в грудь. И отдача тоже понравилась ему. Он еще раз нажал на спуск. На этот
раз на гумне поднялись визг, крики о помощи. Лучины метнулись и попадали,
люди разбежались, и только костер одиноко горел в стороне. Послышались и
мужские голоса. И все это перекрывал протяжный старческий вопль:
- Иова, сыночек, убивают!
Пули, пущенные им в ту ночь на гумно Тасича, оповещали о полной и
окончательной победе той скрытой жизни, которой столько лет сопротивлялся и
которую столько лет мучительно таил от посторонних глаз отец Вуядин. И по
той же восторжествовавшей в нем новой логике вещей поп, нашарив на полке
большой, фочанской работы нож, стиснул его в руке и ринулся в ночь.
Он перешел вброд Рзав, в это время года мелкий и теплый. В изнеможении,
тяжело дыша, он рухнул на песок под молодыми ракитами. И здесь, не
переставая что-то монотонно бубнить, долго сидел, остужая водой грудь и лоб,
словно споласкивал рану.
Назавтра по окрестным селам и в городе распространилась весть, что отец
Вуядин в приступе безумия стрелял в людей, работавших у Тасича на гумне, и
ушел в лес по ту сторону Рзава. Во все это было трудно поверить, и никто не
был в силах понять это и объяснить. В особенности не могли прийти в себя от
изумления горожане, ценившие попа Вуядина несравненно больше, чем его
сельская паства. Но и мужики, принимавшие все сдержанней и проще, по-своему
его жалели и недоумевали. Был базарный день. Крестьянки, идущие в город или
из города, останавливались при встрече и, обменявшись обычными
приветственными словами, тут же переводили разговор на попа Вуядина,
крестясь и моля "единого, всемогущего и милостивого бога" уберечь от
ненависти и своих и чужих.
Город наводнен был тогда жандармами и солдатами карательного корпуса,
выслеживающими невесиньских повстанцев. Все они поднялись на поиски отца
Вуядина. Крестьяне то и дело сообщали о том, что видели его там-то и там-то
в лесу, оборванного, босого, простоволосого, с ножом, дико озирающегося
вокруг. Но когда наряд прибывал на место, от попа там не было уже и следа.
Ночью в горах он пугал пастухов, а когда те в панике разбегались, грелся
возле их костров. Однажды именно костер его и выдал. Костер увидели
издалека, и, когда жандармы уже перед самым рассветом подкрались к нему,
Вуядин, сморенный усталостью, спал у тлеющих углей. Он так отчаянно
сопротивлялся, что его пришлось связать.
Утром Вуядина провели через город. Руки ему скрутили за спиной (концы
цепи держали жандармы), он шел каким-то неестественным быстрым шагом. Шел с
непокрытой, закинутой назад головой, так что его длинные седые космы
рассыпались по спине. Нижняя губа прикушена, глаза полузакрыты. В его
обращенном к небу лице не было ничего безумного, а было что-то ужасно