"Иво Андрич. Путь Алии Джерзелеза" - читать интересную книгу автора

побоями.
- Поздно уж, добрые господа, отпустите нас.
- Темно, далеко до дому, пропадем!
Тогда младший Морич вскочил, безбородое лицо его побелело, надулось и
стало злым, словно он был готов на все:
- Сейчас я вам посвечу, цыганские ваши души!
Он выхватил из костра огромную еловую головешку и, держа ее в вытянутой
руке, чтобы уберечься от дыма и летящих искр, медленно зашагал по лугу. Там,
на западном склоне холма, стоял стог сена, обнесенный камышовой изгородью и
общипанный по краям скотиной. Морич разыскал в темноте стог, но сено никак
не загоралось. Тогда он наломал сухого камыша с изгороди и тоже сунул туда.
По стогу побежали яркие языки, они поднимались все выше и наконец
превратились в огромный столб пламени, который, разрастаясь на ветру,
трепетал, словно огненный парус. Сено трещало, огненной метелью летели
искры, зарево осветило и сосны, и поляну, и оставшихся на ней людей. Все
стали расходиться. Музыканты дрожали от страха:
- Ах, господин, что ты наделал! Судья повесит нас!
- Плевал я на него и на вас!
- Вам-то что, ведь на нас свалят! Цыгане, мол, спалили сено у судьи.
Ох!
Лавочники тоже перепугались и, хотя были пьяны, все же поняли, что дело
плохо. Лишь братья Моричи сидели как ни в чем не бывало, палили из своих
коротких ружей, потягивали ракию и, моргая, смотрели на пламя.
Джерзелез, спотыкаясь, гонялся в полутьме за цыганками, стараясь
поймать Земку. Он почти догнал ее, но она вдруг метнулась влево и исчезла на
полевой дороге. Джерзелез не ожидал такого крутого поворота; нерасторопный,
грузный и пьяный, он никак не мог остановиться и, сбежав с холма, мчался
теперь по высокому обрывистому берегу к ручью. Сначала он еще держался на
ногах, но спуск становился круче, и, потеряв равновесие, Джерзелез скатился,
как колода, к самой воде. Руки его уперлись в мокрые камни и грязь. Он
приподнялся. В глазах прыгали отблески яркого пламени, но вокруг не было
видно ни зги. Набрав пригоршню воды, Джерзелез смочил руки и лоб и долго
сидел, точно окаменев. Надвигалась ночь.
Почувствовав холод и неприятную дрожь в теле, Джерзелез немного пришел
в себя и полез наверх. Он карабкался вверх и снова скатывался вниз, хватался
руками за траву и кусты, полз на четвереньках, забирая влево, где берег был
не такой крутой, но делал это как во сне.
После долгих усилий Джерзелез очутился на краю поляны, где давно не
было ни души. Уже совсем стемнело. Он ощутил ровную и твердую почву под
ногами, и тут силы покинули его. Джерзелез упал на колени, под руками было
что-то теплое и рыхлое - тут недавно сгорело сено, - и какое-то время лежал
там, опершись головой на руки. В куче черной золы поблескивали редкие искры.
Слышно было, как собаки с лаем и ворчанием грызут оставшиеся после пирушки
кости. С сосны к ногам его упала шишка. Он улыбнулся.
- Земка, блудница, не кидайся, иди сюда!
Он никак не мог прийти в себя. Ему хотелось кого-то лупить, спросить
кого-нибудь, что с ним случилось, но черная мгла заволокла небо, и в этом
ночном безлюдье не с кем было сражаться и некого спрашивать.

Джерзелез в Сараеве