"Иво Андрич. Путь Алии Джерзелеза" - читать интересную книгу автора

улыбался.
- Видно, несчастье с тобой приключилось, - беззвучно и коротко смеялся
старший Морич.
Джерзелез только смотрел на них. Он уже почти успокоился, боль
притупилась, гнев улегся, лишь на душе было тяжело. Братья кажутся ему
детьми, наивными и глупыми, как, впрочем, и все, кто не видел тонкой
венецианки в пышном платье из зеленого бархата, с маленькой головкой над
отороченным мехом воротником. Он молчал. Братья уговаривали его отправиться
после полудня к цыганам. Он отнекивался. Лишь после обеда, почувствовав
скуку, уступил.
На вершине холма, там, где зеленеет лужайка, окаймленная с трех сторон
высокими редкими соснами, раскинулся цыганский табор. Горели костры,
слышались звуки бубна, дудок и домры. Танцевали коло. Переливаясь на солнце,
полыхали огнем яркие цыганские одежды. Пили, ели, смеялись, с хохотом
носились по лужайке, валялись на траве и без умолку пели.
Джерзелез и Моричи сидели у костра вместе с какими-то людьми из Прибоя.
Пили ракию, Джерзелезу она показалась кислой. Но потчевали его радушно, да и
день был теплый, ясный, пилось хорошо, и, опрокидывая чарку, он видел, как
покачиваются в весеннем небе верхушки темных сосен.
- Услышал я, что ты здесь, джанум, - лавку на замок и скорей сюда, -
говорил ему бакалейщик из Прибоя. - Дай, думаю, взгляну на него... - Громкая
музыка и смех прервали его на полуслове: на качели взобралась Земка,
стройная, зеленоглазая и, в отличие от своих соплеменниц, белолицая цыганка.
Говорили, что была она за тремя мужьями, и ни один не смог ее обуздать.
Качели, привязанные к стволу дикой груши и подталкиваемые сзади
цыганятами, взлетали вместе с Земкой высоко над землей, а она, крепко
держась за веревки раскинутыми, как крылья, руками, раскачивалась сильнее и
сильнее. С закрытыми глазами, бледная, взлетала она высоко над горизонтом.
Ее шаровары колыхались сотнями складок, шелестели на ветру и хлестали небо.
Джерзелез, сидевший у самого костра, следил за нею жадными глазами, и всякий
раз, когда она взлетала в небо, а потом стремительно падала обратно, сердце
у него замирало, а по телу пробегала приятная дрожь, будто на качелях был он
сам. И он пил все больше и охотнее.
А Земка продолжала качаться. Тяжело дыша и побледнев еще больше, она
взлетала выше и выше, и каждый раз, достигнув высшей точки, открывала глаза
и, сладко замирая, смотрела на расстилающееся внизу вспаханное поле и
бегущую под холмом речку. Сначала на нее смотрели с молчаливым восхищением,
но вскоре послышались смех и пьяные возгласы. Цыгане и прибойские парни
улюлюкали и кричали, хотя Земка не могла их услышать:
- Эй, Земка, погляди сюда!
- Не надо, упадет, бедняга!
- Ничего, здесь мягко!
- Вот ей подушка!
- Ха, ха, ха-а!
- Эх! Еще разок!
Но Земка устала. Цыганята перестали подталкивать качели, взлеты
становились слабее и слабее, и наконец ноги ее коснулись травы, она сошла на
землю, возбужденная и улыбающаяся.
Джерзелез, глядя на нее, растроганно и беспомощно разводил руками. Его
захватили молодость, красота, пестрые шаровары, что развевались, как знамя,