"Иво Андрич. Барышня" - читать интересную книгу автора

смела ни о чем его спрашивать. Лишь чувствовала, что должна быть рядом с
ним, и сидела, стиснув сухие губы, безмолвная, напряженная, с темной
морщинкой между бровей, которая уже не исчезала.
В один из зимних дней произошло то, что определило ее судьбу. Отец
подозвал ее ближе, с усилием приподнялся, погладил ее, как бывало, по голове
и заговорил спокойно и тихо:
- Видишь ли, дочка, надо нам с тобой поговорить, Думал я, что устою...
поживу еще и не оставлю тебя нищей. Да, видно, не судьба! Ты у меня умная и
должна все знать, придет время - и поймешь. Не надо, не надо плакать, слушай
и хорошенько запоминай, что скажет тебе папа. Теперь ты сама себе голова -
мама ведь, знаешь, какая добрая да слабая. От позора я вас уберег - выполнил
и те обязательства, которые мог не выполнять, - это ты хорошо запомни! Но
оставить вам мне нечего, кроме вот этого дома, лабаза в Чурчилуке и вклада
на твое имя в банке "Адрия", который ты сможешь получить через три года,
когда тебе исполнится восемнадцать. Это тебе на приданое или на жизнь, как
сама захочешь и решишь. Не надо, не надо плакать, ты у меня большая,
единственная моя кровинушка, ты все хорошо и разумно уладишь и устроишь. Кум
Михаило будет твоим опекуном, слушайся его и почитай, но с самого начала
привыкай своей головой думать, по своему разумению решать, самой о своих
делах печься.
Отец сел повыше, придвинулся к ней и спокойно и торжественно заговорил
необыкновенными словами об удивительных вещах. Лишь боль, которую он
неприметно преодолевал, временами прерывала его речь. Это был один из тех
монологов, которые рождаются или в минуты жесточайших страданий, или на
смертном одре, когда мир и люди предстают в каком-то необычайном,
одностороннем освещении. Она слушала, глядя на него сухими глазами, не
всхлипывая, не плача, завороженная величием минуты, когда перед ней, пусть
еще в тумане, открывалась подлинная тайна жизни человека в обществе.

- Одна остаешься, не мать о тебе будет заботиться, а ты о ней, поэтому
хорошо запомни все, что я тебе скажу. Ты должна знать, запомнить раз и
навсегда, что тот, кто не умеет установить между своими доходами и расходами
такого соотношения, какого требует жизнь, заранее осужден на гибель. Не
помогут ни наследство, ни доходы, ни сбережения! Доходы зависят не только от
тебя, но и от многих других людей и обстоятельств, а вот сберечь накопленное
зависит только от тебя. Этому ты должна отдать все свои силы и старания. Ты
не должна знать милосердия ни к себе, ни к другим. Мало отказаться от
собственных желаний и потребностей - на этом много не сэкономишь; надо
навсегда убить в себе все так называемые высшие соображения, всякие там
барские причуды вроде благородства, великодушия, сострадания. На эти наши
слабости, которые для отвода глаз называют прекраснейшими именами,
рассчитывают те, кто к нам обращается; они поглощают плоды наших дарований и
усилий, они чаще всего становятся причиной нашей безысходной бедности, а то
и полного разорения. Все это надо вырвать из души с корнем, не задумываясь.
Бережливость должна быть такой же безжалостной, как сама жизнь. Я думал
по-другому и жил не так. Вот почему я разорился. Но сейчас, когда я прозрел,
мне бы хотелось, чтобы моя гибель послужила тебе уроком и предостережением.
Знаю, что все - и в тебе самой, и вокруг - будет толкать и склонять тебя к
другому, но ты не должна поддаваться. Затевай какие угодно дела, но экономь,
экономь всегда, везде и на всем, ни с кем и ни с чем не считаясь. Ведь жизнь