"Хорхе Каррера Андраде. Место происхождения" - читать интересную книгу автора

аромату.
Сложив ладони, став на колени под ритуальное пение улья, ты
удостоилось обожествленья.
Зеленый лозунг, вписанный в ветер, ты словно повесть о Новом
Свете. Ты пахнешь детством и той гостиной, где старые ходики капали
на пол, как сок из разрезанного апельсина.

Обещание реки Гуайяс Ты нескончаема, река Гуайяс, ты к морю с
грузом горизонтов дальних идешь, и корабли, не напрягаясь, неспешно
сходят с гор твоих хрустальных.
Ты растворяешь даже побратима: с тобой уходит время по
теченью, и день тропический необратимый в твоем теченье катится к
забвенью.
За годом год, столетья ряд за рядом, эпохи, поколенья, цвет и
тленье ты провожаешь безразличным взглядом, о, пастырь берегов и
поселений!
Корабль торговли или голой силы, открытий или авантюры шалой
ты столько раз на землю выносила, иль в свой плавучий склеп ты
помещала.
Смущает твой покой лишь крик испуга, тобой рожденный, или
сновиденья: растенье под водой иль рыбы-друга и легкое и тяжкое
движенье.
Свое имущество перечисляя, ты смотришь на волов, именья,
гроты; по одиночествам своим гуляя, ты в камыши уходишь, как в
ворота.
Ты - земледелец, собираешь грязь ты, чтоб сделать плодородным
побережье, и, на ходули встав, тебя не застят дома, и сквозь
деревья свет твой брезжит.
Свое биенье, сердце с кровью жидкой, передаешь холмам, полям,
и чащам, и сахарным стеблям, и пережитку другой эпохи - ящерице
спящей.
Свой след на иле ночью оставляет корсара тень, зарезанного
бандой; протокой лодка синяя ныряет, вылавливая звезды
контрабандой.
Сквозь память одиноко пробегая, скрываешься, но неизменно
длишься; одна и та же и всегда другая, сама себя преследуя, ты
мчишься.
Псам пены и воды твоей швыряю свою одежду лживую, чужую, и в
верности тебя я заверяю, и слову свежести твоей служу я.
О, старшина всех рек! Поток бессменный, свободный, непрерывный
твой походит на кровь мою, - в ней корабли мгновенно приходят, и
проходят, и уходят.

Погода Зима. Пророчат все прогнозы осадки в виде перьев, ибо
линяют ангелы в морозы.
Весна-певунья. Торжествуя, она на листьях, как на счетах,
считает птичьи поцелуи.
А летом алый плащ заката взлетит, скрестив над полем крылья, в
которое июль-тореро вонзит колосья-бандерильи.
Октябрь. Обобрана до нитки, скорбит и нищенствует нива, и