"Хорхе Каррера Андраде. Поэзия Латинской Америки " - читать интересную книгу автора

нежность золотая под отблеском смертельного клинка.
Луна и зеркало - броня простая - сраженья отражали, как река;
и о любви и храбрости сухая и длинная нам говорит рука.
Друг вице-короля и капитан Кастильи, индейцев защищал он
шпагой боевой, но в жизни, прожитой в колониальном стиле,
стал эшафот последнею главой, и клетку целый день по площади
носили с его отрубленною головой.

Вечнозеленый Кито Идет на пользу свежесть горных кряжей
поющим пленникам-колоколам, индейцам с овощами для продажи, дрова
несущим на спине ослам.
На лицах кротость, благодушье даже, хотя б спешили люди по
делам, и башни светлые стоят на страже: надменность с благородством
пополам.
Здесь солнце доброе, как хлеб горячий, струится жидким
золотом, пока не хлынет дождь иль ночь его не спрячет.
Под сенью дождевого колпака мечтает Кито, что плывет к удаче,
что он - ковчег, а море - облака.

Хуан Безнебесный Зовусь Хуан, Хуан любой. Я - житель земли,
вернее, пленник я с пеленок, тень в платье, прах бродячий,
прародитель, я тот же, что и все, - Хуан Ягненок.
Моя рука любую вещь освоит - толкать ли колесо, тушить пожары;
она мне служит, чтоб цветок построить и повернуть ключи земного
шара.
Я распахал удел свой в чистом небе, где проходили облака
любые, - он приносил полет, и мирный жребий, и брызги неба - росы
голубые.
Мое именье - меж межей пространство - голубизну повсюду
отражало; сияло мне маиса постоянство, мне стадо облаков
принадлежало.
Моими пекарями были птицы, а день был житницей с открытым
входом, где радость, расцветая, колосится, где Запад созревает
огородом.
И вот пришли торговцы зеркалами, охотники на ангелов с
винтовкой и выменяли облачное пламя мое на бусы, дым и голодовку.
Убийцы лебедей и свинопасы, чеканщики фальшивых слов уныло
раскрали звездные мои запасы, и, как морозом, сор луной схватило.
Я потерял свой хутор синий, милый, и высь, и новь, и свет, что
сам посеял; мои небесные поля - могилы, в пустом пространстве ветер
их развеял.
План золота зари уж мне неведом, зовусь Хуан Лишенный даже
клети, и не роса, червяк мне стал соседом, - я потерял сокровище
столетий!
Лишь синий груз, как раньше, давит плечи, теперь он - купол
ледяной, отвесный. Хуан, всемирный инвалид, без речи, я -
безземельный, я и - безнебесный.

Одиночество городов Не зная своего номера, окруженный стенами
и границами. Под каторжной луной, с привязанной к щиколодке вечной