"Павел Андреев "Шесть рассказов: Пыль, Дым, Шанс, Пуля, Старый анекдот, Самый легкий день был вчера!"" - читать интересную книгу автора

Неожиданно из-за угла, повторяя мою ошибку, вылетел Иргашев. Пытаясь
совместить свою скорость и невнимательность, он вертел головой и вовремя
увидеть меня все же не сумел. Он был уже на середине этого проулка, когда я
успел крикнуть ему команду: "Ноги!!!". Иргашев заученно рухнул на землю.
Пули, посланные опытной рукой пулеметчика, прочертили пыльную черту на
дувале, на уровне груди нерасторопного узбека. Какого хлопкороба могла бы
потерять страна, я не могу сказать, но то, что среди сынов солнечного
Узбекистана, добросовестно засорявших ряды Советской армии, этот парень
блистал -- могу подтвердить под пыткой сгущенкой. Прикрываемый облаком пыли,
поднятым пулеметной очередью и собственным падением, Иргашев стремительно
перекатился к противоположной стенке, чем, конечно, скрасил мою компанию, но
наше общее теперь положение не улучшил. Пулеметная очередь и мой крик
вовремя остановили ребят. Иргашев последним из нашей группы повторил мою
ошибку. Не скрывая раздражения мы перекликались с пацанами через разделяющий
нас угол. Пауза, вызванная нашей задержкой, явно затягивалась.
Решение было принято простое и прямое. Снайпер и пулеметчик были
разделены пространством двора. Позиция пулеметчика не позволяла
контролировать двор и помещения дома, если, конечно, они не заминировали их.
Оставалось главное -- перепрыгнуть через дувал и метнуться через двор. Можно
было вернуться и, оставив дом в своем тылу, обойти его. Можно было стянуть
сюда другие группы. Можно было просто в городском парке посасывать
"Жигулевское" и читать в газетах о новых парках дружбы, посаженных русскими
на Афганской земле.
Пацаны удачно кинули нам подсумок с гранатами. Мы договорились, что
после залпа из двух "мух" по выступу, откуда нас "поливал" стрелок, мы
взгромоздим наши худые тела на дувал, упадем во двор, перебежим его,
уничтожим пулеметчика, затем снайпера. И все, конечно, с их молчаливого
согласия. С соседней крыши "Марадона" ( в быту Марупов), худой узбек,
похожий на СВДэшку, которую он носил словно пастуший посох, уже начал
долбить пулеметчика. Но пока пулеметных пуль в воздухе было больше.
Мы сильнее прижались к дувалу. Гранаты были наготове. Мы лежали на
боку, животом ощущая монолит дувала. Повернув голову я видел подошвы ботинок
Иргашева. Неожиданно он повернул голову и посмотрел на меня. Взгляд его
узких прищуренных черных глаз, скуластое лицо, испачканное под носом пылью
-- все это на фоне подошв его стоптанных ботинок делало сцену комичной. Я не
удержался и улыбнулся. Иргашев радостно принял эстафету и улыбнулся в ответ.
Кожа на его скулах была так натянута, что я иногда задумывался, за счет
каких запасов кожного покрова он умудряется растягивать свой рот в белозубую
улыбку. Видимо когда рот закрывался, на его теле открывалось другое место и
наоборот. В нашей ситуации, когда наши полупопия были сжаты тисками страха,
он мог себе это позволить.
Парни сделали дело красиво. Одновременно, из-за угла в противоположные
стороны по проулку выпали сразу двое: Миша Шикунов и Паша Морозов. Первый,
почти лежа, с середины проулка (подальше от пристрелянного угла), а второй с
колена, упав в двух метрах за спиной у Миши, дали залп по выступу со
снайпером. Почти одновременно с ними мы кинули гранаты за дувал. Я,
оттолкнувшись от спины Иргашева, перелетел через глиняный забор. Иргашева
должны были вслед за мной перекинуть Миша и Паша.
Я упал не так, как планировал. Приземлившись на четыре точки, я больно
ушиб колено. Паузу между запоздалой очередью пулемета и ответной стрельбой