"Леонид Андреев. Савва (Ignis sanat) " - читать интересную книгу автора Липа. Мне такие шутки не нравятся. Вы зачем пришли?
Кондратий. По зову-с. Савва. Он мне нужен. Липа (не глядя на Савву) . Зачем? Савва. А это тебя не касается. Ты вот лучше с ним поговори; он, правда, человек любопытный: не глуп и умеет смотреть. Липа (испытующе глядит на Савву) . Я его хорошо знаю. Очень хорошо! Кондратий. К прискорбию моему, должен сказать, что это правда: имею печальную известность, как человек невоздержного образа поведения. За это качество был из волостных писарей изгнан, за это же качество и ныне по неделям на хлебе да на воде сижу, ибо не умею действовать сокровенно, а наоборот - явно и даже громогласно. Вот и с вами мы, Савва Егорович, при таких обстоятельствах познакомились, что даже вспомнить нехорошо. Савва. А вы и не вспоминайте. Кондратий (Липе) . В луже я лежал во всем моем великолепии, свинья свиньей... Липа (брезгливо) . Хорошо! Кондратий. Но только я не стыжусь об этом говорить, потому что, во-первых, многие это видели, но никто, конечно, не потрудился поднять, кроме Саввы Егоровича. А во-вторых, я усматриваю в этом мой крест. Липа. Хорош крест! Кондратий. У всякого человека, Олимпиада Егоровна, свой крест. В луже-то тоже не ахти как приятно лежать, - на сухом-то всякому приятнее. И почем вы знаете? Может, я эту лужу наполовину слезами моими наполнил, воплями моими скорбными всколыхнул? крещахуся", и притом на очень веселый мотив. Кондратий. Разве? Что же, тем хуже. До чего, значит, дошел человек? Савва. Только вы, отец, напрасно напускаете на себя меланхолию. Душа у вас веселая, и грусть эта совсем вам не к лицу, поверьте. Кондратий. Прежде была веселая, это верно вы говорите, Савва Егорович, до поры до времени, пока в монастырь не поступил. А как поступил - вместо радости и успокоения узнал я самую настоящую скорбь. Да, убил бобра, можно сказать. Входит Тюха, останавливается у притолоки и влюбленными глазами смотрит на послушника. Савва. Что же так? Кондратий (подходя ближе, вполголоса) . У нас, Савва Егорович, Бога нет, у нас дьявол. У нас страшно жить, поверьте, Савва Егорович, моему честному слову. Я человек бывалый, испугать меня не легко, но, однако, ночью по коридору ходить боюсь. Савва. Какой дьявол? Кондратий. Обыкновенный. К вам, к людям образованным, он, конечно, является под благородными фасонами, а к нам, которые попроще и поглупее, в своем естественном виде. Савва. С рогами? Кондратий. Как вам сказать? Рог я не видал, да и не в рогах суть дела, хотя должен сказать, что на тени и рога отпечатываются весьма явственно. |
|
|