"Леонид Андреев. Савва (Ignis sanat) " - читать интересную книгу автора

бы. - Да будет тебе! - А тебе-то жалко, - твоя голова, что ли? Разок один!
Идем!

Разбегаются, открывая изуродованный труп Саввы.

Человек в чуйке. Эх, отволочь бы его, нехорошо тут при дороге. Грязно!
Ребята! Слышь, ребята! Эх, народ!..

Уходит вслед за остальными, но уже навстречу валит толпа. Нестройный
говор. Сперанский и Тюха осторожно подходят к трупу, становятся с обеих
сторон на корточки и жадно рассматривают. Есть что-то звериное в их позах и
вытянутых шеях.

Сперанский (таинственно, со зловещей убедительностью) . Мертвый! Глаз
нету!
Тюха (сквозь все морщинки его лица, превращая его в хаос, проступает
неудержимый последний смех) . Молчи! Молчи! (Зажимает рот рукою.)
Сперанский. А лицо спокойное, посмотрите, Антон Егорович. Оттого, что
узнал правду!
Тюха (фыркает) . Какая же у него... смешная... рожа! (Смеется.) Рожа!

Смеется. Смех прорывается сквозь пальцы, растет, становится неудержимым
и переходит в визг. Вваливается толпа, закрывая собою труп, Сперанского и
Тюху. На монастыре поднимается звон колоколов, как на Пасхе, и одновременно
все поет тысячью голосов.

Толпа. " Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во
гробех живот даровав. Христос..."
Липа (бросаясь в толпу, поет) . Христос воскресе...

Толпа валит, заполняя все. Раскрытые рты, округлившиеся, расширенные
глаза. Пронзительно кричат кликуши, порченые, бесноватые. Мгновенный крик:
"задавили!". Замирающий откуда-то смех Тюхи. Победное пение растет, ширится,
переходит в дикий рев, покрывая собою все остальное. Колокола.

Толпа (ревет) . "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и
сущим во гробех живот даровав. Христос воскресе..."

Занавес