"Леонид Андреев. Что видела галка (из рождественских мотивов)" - читать интересную книгу автора

Сидевший раньше на облучке поднял топор и сказал:
- Говорил тебе, не тронь. Видишь, попа везу. Эх ты, ворона!
Галка оскорбленно каркнула, но ни ее, ни говорившего не слыхали те, что
стояли друг перед другом.
- Ныне Христос родился, а что вы делаете, душегубы, разбойники! -
произнес тихий, старческий голос.
Молчание.
- Я, недостойный служитель Бога, святые дары везу к умирающему. И вы
будете умирать, к кому вы на суд пойдете?
Молчание, только хрустнула ветка под шевельнувшейся галкой.
- Любить друг друга заповедал Христос, а что вы делаете? Христианскую
кровь проливаете, души свои губите. Убиенные войдут в царствие небесное, а
вы?
Колена высокого подогнулись, и он упал ниц. Быстро последовал за ним и
товарищ. Так лежали они в снегу, не чувствуя, как коченеют их пальцы, а над
ними звучал тихий, старческий голос:
- Не мне поклонитесь, а Ему милосердному, который меня послал к вам
навстречу. Он, человеколюбец, простил душегубца и татя.
- Батя, Прости, - прошептал высокий.
- Прости, батя, не будем, ей-Богу, больше не будем, - присоединился
второй, поднимая голову.
Священник молча повернулся и пошел к саням.
Галка не хотела признаваться самой себе, что она лично заинтересована в
исходе дела. Неодобрительно каркая, она думала, что стоит лишь на страже
интересов сословия. Действительно, хорошо будет житься галкам, если люди
будут деликатничать друг с другом! Иронически встопорщив перья, галка
сделала вид, что не смотрит на дорогу, но тотчас же обошла закон и скосила
глаза на нарушителей междуживотного права.
- Говорил, милый человек, не тронь. Эх! Скидывай-ка пояс!
Высокий послушно развязал пояс и подал работнику, который медленно и
толково прикрутил ему руки к лопаткам.
- Ну-ка ты! Чего слюни-то распустил? Давай пояс, - обратился он к
другому.
- Ну, ну! - слабо запротестовал тот, косясь на священника, но развязал
пояс и подал.
- Отпусти их, Степан, - сказал священник.
- Как это можно, отец Иван. Меня попадья заругает.
- Отпусти. Не людям дадут ответ, а Богу.
Степан неохотно развязал высокого, дал слегка по шее его товарищу и сел
на облучок.
- A c топором-то, милый человек, простись, - проговорил он, трогая
лошадь.
Вскоре и сани и седоки скрылись в ночной мгле, откуда донеслось:
- Говорил, не тронь. Эх...
Изумленная до последней степени и возмущенная галка, перегнув голову
набок, с любопытством смотрела на оставшихся, в неясной надежде, что дело
еще может поправиться. Высокий стоял молча и потупив глаза. Товарищ тронул
его руку.
- Пойдем!
Высокий молча двинулся вперед, а за ним поспешно зашагал товарищ.