"Леонид Андреев. Набат" - читать интересную книгу автора

окраске неба.
Точно опомнившись, высокие липы все сразу начинали переговариваться
вершинами и так же внезапно умолкали, надолго застывая в угрюмом ожидании.
Становилось тихо, как на дне пропасти. Далеко за собой я чувствовал
насторожившийся дом, полный испуганных людей, вокруг меня сторожко толпились
липы, а впереди безмолвно колыхалось красно-розовое небо, какого не бывает
ни днем, ни ночью.
И оттого, что я видел его не все целиком, а только в просветы между
деревьями, становилось еще страшнее и непонятнее.

II

Была ночь, и я беспокойно дремал, когда в мое ухо вошел тупой и
отрывистый звук, как будто шедший из-под пола, вошел и застыл в мозгу, как
круглый камень. За ним ворвался другой, такой же короткий и тяжелый, и
голове сделалось тяжело и больно, словно густыми каплями на нее падал
расплавленный свинец. Капли буравили и прожигали мозг; их становилось все
больше, и скоро частым дождем отрывистых, стремительных звуков они наполнили
мою голову.
- Бам! Бам! Бам! - издалека выбрасывал кто-то высокий, сильный и
нетерпеливый.
Я открыл глаза и сразу понял, что это набат и что горит ближайшее
село - Слободищи. В комнате было темно и окно закрыто, но от страшного зова
она вся, с своей мебелью, картинами и цветами, как будто вышла на улицу, и
не чувствовалось ни стен, ни потолка.
Не помню, как я оделся, и не знаю, почему я побежал один, а не с
людьми. Или они меня забыли, или я не вспомнил об их существовании. Набат
звал настойчиво и глухо, словно не из прозрачного воздуха падали звуки, а
выбрасывала их неизмеримая толща земли, и я побежал.
В розовом сиянии неба померкли над головой звезды, и в саду было
страшно светло, как не бывает ни днем, ни в царственные лунные ночи, а когда
я подбежал к плетню, на меня сквозь просветы взглянуло что-то ярко-красное,
бурливое, отчаянно мечущееся. Высокие липы, словно обрызганные кровью,
трепетали круглыми листьями и боязливо заворачивали их назад, но голоса их
не было слышно за короткими и сильными ударами раскачавшегося колокола.
Теперь звуки были ясны и точны и летели с безумной быстротой, как рой
раскаленных камней. Они не кружились в воздухе, как голуби тихого вечернего
звона, они не расплывались в нем ласкающей волной торжественного
благовеста - они летели прямо, как грозные глашатаи бедствия, у которых нет
времени оглянуться назад и глаза расширены от ужаса.
- Бам! Бам! Бам! - летели они с неудержимой стремительностью, и сильные
обгоняли слабых, и все вместе впивались в землю и пронизывали небо.
Так же прямо, как и они, бежал я по большому вспаханному полю, тускло
мерцавшему кровавыми отблесками, как чешуя огромного черного зверя. Над моей
головой, на страшной высоте, плавно проносились одинокие яркие искры, а
впереди был страшный деревенский пожар, в котором в одном костре гибнут
дома, животные и люди. Там, за прихотливой линией черных деревьев, то
круглых, то острых, как пики, взвивалось ослепительное пламя, загибало
горделиво шею, как взбесившийся конь, прыгало, отбрасывало от себя в черное
небо огненные клочки и хищно нагибалось вниз за новой добычей. В ушах моих