"Леонид Андреев. Анфиса (пьеса)" - читать интересную книгу автора

Татаринов. Нет, нездоровится. С желудком что-то неладное, завтра к
доктору пойду. Какой-нибудь в ресторане накормили.
Анфиса. Вы откуда?
Татаринов. Откуда же! - из городского сада. С Федром Ивановичем там
сидели, он пиво пил, а я ничего не стал. Ну, конечно, Розенталь. Но только
(разгорячась и ходя по комнате) я больше этого терпеть не стану. Пусть у
Федора Ивановича будет хоть гений, а я этого терпеть не стану. Эта...
развратнейшая личность, этот нахал Розенталь...
Александра Павловна. Опять?
Татаринов (останавливаясь). Вы знаете эту собаку в саду, приблудная
какая-то, все ее знают, вертится постоянно? (Мрачно.) Жучкой ее зовут.
Александра Павловна. Не знаю.
Татаринов. А, Господи, ее все знают. Но только черт ее знает, откуда
она. И вот сегодня вертится она вокруг нашего стола, а Розенталь говорит
шепотом Федору Ивановичу: "посмотри, как нынче Татаринов мрачен". Ну, а я,
знаете, нездоров, и мне даже приятно показалось, что такой негодяй тоже
имеет человеческое сердце. И что же? "Это оттого, говорит, Татаринов так
мрачен, что не знает верно, кто Жучкин отец, и не может назвать по
отчеству". А?
Обе женщины смеются.
Татаринов (горько). Смешно? И вот такое кабацкое остроумие всегда будет
иметь успех, а то, что я не подаю ему руки, то, что я член совета сословия
присяжных поверенных...
Анфиса (примирительно). Да оставьте, голубчик, да охота же вам! Болтун,
говорит глупости, а, в сущности говоря, - очень безобидный и даже хороший
человек.
Татаринов. Я буду жаловаться на него в совет.
Александра Павловна. Ну и жалуйтесь. Пусть ему зададут хорошенько. Ну,
а что Федя?
Татаринов. Там эта Беренс...
Обе женщины. Что?? Беренс?
Татаринов. Успокойтесь, все обошлось прекрасно. Я как раз и рассказать
хотел, что совсем наоборот. Можно говорить? Впрочем, вы обе...
Александра Павловна. Да, обе. Говорите.
Татаринов. Ну вот, сидим мы это за столиком тут, и Нина Павловна с нами
была, и вдруг эта Беренс подходит к нам прямо к столику, - вы представляете
себе эту дерзость? - колышет этак шляпой и говорит: "Федор Иванович, я
случайно осталась одна, не можете ли вы проводить меня до дому?" Нина
Павловна даже побледнела, а я...
Александра Павловна. Да ну, скорей же говорите.
Татаринов (торжественно). И Федор Иванович взял ее за руку, вот так, и
просто отвел от стола, как ребенка или как собаку, и сказал ей только два
каких-то слова, и она ушла одна, как пришла. Но если бы видели, как она
уходила.
Александра Павловна (смеется). Я представляю!
Анфиса (мрачно). Мне ее жаль.
Александра Павловна (с негодованием). Ее-то? Ты совсем... порешилась,
Анфиса.
Татаринов. Скажу по правде, и мне ее жаль стало - уж очень гордо она
пришла и уж очень... жалко она ушла. И хотя Федор Иванович был вполне