"Шервуд Андерсон. Братья и смерть" - читать интересную книгу автора

- Вон они идут, поглядите-ка на них, - говорили люди. - Им, видно,
хорошо вдвоем, но уж больно они серьезные для своих лет. А впрочем, в этом
нет ничего странного.
Все, конечно, знали, что с Тедом. Это подействовало и на Мэри. В
четырнадцать лет она была одновременно и ребенком и взрослой женщиной.
Женщина то и дело проглядывала в ней в самые неожиданные мгновения.
Она чутьем поняла нечто важное, касавшееся ее брата Теда. Это
произошло потому, что он стал таким, что у него было такое сердце, сердце,
которое могло каждую минуту перестать биться, оставив его мертвым,
срубленным, как молодое деревцо. Другие члены семейства Греев, то есть
взрослые - мать, отец и старший брат Дон, которому уже исполнилось
восемнадцать, - признавали наличие какой-то области принадлежавшей этим
двум детям, им одним, но это призвание не было достаточно определенным. В
своей собственной семье люди иногда поступают непонятно, причиняют друг
другу боль. С такими детьми надо быть настороже. Это знали и Тед и Мэри.
Брат Дон напоминал отца, в восемнадцать лет он уже был почти взрослым.
Дон был из тех, о ком люди говорят: лОн хороший парень. Из него выйдет
хороший дельный человек, на которого можно будет положиться╗. Отец в
молодости никогда не пил, никогда не гонялся за девчонками, никогда не
куролесил. В Богатой долине, когда он был еще мальчиком, жило немало
озорных парней. Многие из них унаследовали большие фермы, но потом лишились
их, играя в карты, пьянствуя, увлекаясь скаковыми лошадьми и бегая за
женщинами. В Виргинии это было почти традицией, но Джон Грей любил землю.
Все Греи любили ее. По долине были разбросаны и другие крупные
скотоводческие фермы, которыми владели Греи.
Все считали Джона Грея прирожденным скотоводом. Он отлично разбирался
в рогатом скоте, крупном скоте, так называемого экспортного типа, знал, как
отбирать его и откармливать на мясо. Он знал, как и где найти нужный
молодняк для стад, которые он выпускал на свои пастбища. В этой местности
росли голубые травы. Крупный рогатый скот шел с пастбищ прямо на рынки. У
Грея было свыше тысячи двухсот акров земли, большей частью покрытой
голубыми травами.
Отец любил землю, жаждал, земли. Как скотовод, он начал с маленького
хозяйства, унаследованного им от отца. Там было всего около двухсот акров,
по соседству с тогда еще крупным поместьем Эспинуэлей. Но, начав с малого,
он уже никак не мог остановиться. Он понемногу вклинивался во владения
Эспинуэлей, довольно легкомысленных людей, чересчур увлекавшихся лошадьми.
Они считали себя виргинскими аристократами. Свой род - на что они указывали
без излишней скромности - они вели с незапамятных времен. У них были
фамильные традиции, они всегда принимали гостей, держали скаковых лошадей,
проигрывали деньги на скачках. А Джон Грей приобретал их землю, то двадцать
акров, то тридцать, то все пятьдесят, пока не заполучил, и конце концов и
старый дом Эспинуэлей и в придачу к нему одну из эспинуэлевских дочерей, не
очень молодую, не очень хорошенькую. В то время хозяйство Эспинуэлей
сократилось чуть ли не до ста акров, а Джон Грей двигался все дальше и
дальше, год за годом, всегда осторожный и оборотистый; каждый цент был у
него на счету, ни один не пропадал даром - он все добавлял и добавлял землю
к тому, что теперь называлось хозяйством Греев. Бывший дом Эспинуэлей был
большим старым кирпичным зданием, с каминами во всех комнатах, очень
комфортабельным.