"Федерико Андахази. Город еретиков" - читать интересную книгу автора

грязные следы, скрывавшиеся по ту сторону двери. Внутри снова закричали.
Юноша уже собрался постучать в дверь, но остановился на полдороге - он
подумал, что не обладает правом прерывать неурочную молитву своего собрата
по монастырю и что, если его подозрения окажутся безосновательными, он
совершит грех. Аурелио решил было удалиться, когда заметил среди пятен грязи
на полу две капельки крови. Молодой послушник присел и вгляделся
повнимательнее: кровь была совсем свежая. Аурелио вновь распрямился и
явственно расслышал голос, моливший о милосердии. И тогда, решившись, он
коснулся двери костяшками пальцев. Как ни странно, вместо стука раздался
скрип петель, и незапертая дверь медленно распахнулась от этого легкого
прикосновения. Брат Доминик стоял возле своего ложа абсолютно голый - сутана
обвивала его лодыжки - и сжимал ногами горло худенького мальчика; тот
извивался на постельном покрывале, сопротивляясь, насколько хватало его
скудных силенок, грубому натиску взрослого мужчины. Одной рукой монах
прижимал голову своей жертвы к тюфяку, а другой натирал головку своего
члена, возбужденного и лилового, горячим жиром, капавшим с зажженного
светильника. Доминик из Реймса находился в таком состоянии, что даже не
заметил нежданного посетителя. Ребенок в разодранных одеждах визжал,
всхлипывал и молил о пощаде всякий раз, когда монах пытался погрузить свой
шест в это крохотное, но бешено сопротивлявшееся тельце. Если Аурелио не
вмешался немедленно, то только потому, что не мог прийти в себя от
изумления. Однако шок первых мгновений сменился у него негодованием, которое
зародилось в области живота и переместилось в кулаки: Аурелио уже был готов
схватить своего собрата за горло, но увидел Христа, взиравшего на эту сцену
с изголовья кровати, и попытался успокоиться.
Весь свой гнев он обрушил на дверь, толкнув ее с такой силой, что засов
оглушительно лязгнул о стену. Только тогда брат Доминик обратил внимание,
что у него гости. Монах не выказал ни малейшего удивления и совершенно не
устыдился - он просто мягко отпустил голову мальчика, а тот, как только
почувствовал, что шея его свободна, вскочил на ноги и, даже не подобрав с
пола разбросанную одежду, бросился бежать, как заяц, и мгновенно растворился
во мраке коридора. Двое мужчин остались наедине. Доминик из Реймса не
удостоил молодого священника даже взглядом; он взял старую тряпицу и, как
был голяком, принялся вытирать свиное сало, обильно стекавшее с того, что
больше всего напоминало толстый ствол дерева, все еще напряженный и
сотрясаемый спазмами.
- В этом святом доме принято стучаться в дверь, прежде чем входить, -
заметил брат Доминик, поднимая с полу сутану и неспешно одеваясь.
Аурелио ничего не ответил, он ограничился тем, что пристально посмотрел
монаху в глаза и захлопнул дверь у себя за спиной. Доминик из Реймса громко
расхохотался и, указав на бугор, вздымавшийся под его облачением, пониже
пояса, сказал юному собрату:
- Вы хотите совершить акт правосудия своими собственными руками?
Прекрасно, приступайте, я вас жду, - прибавил он и раскинул руки, словно
отдаваясь на волю своего посетителя, при этом выпятив вперед нижнюю часть
живота, чтобы сделать еще более очевидными размеры того, что вздымалось у
него под одеждой.
Молодой священник расслышал в этих словах не только сарказм, но также и
возможность откровенного предложения. Брат Доминик был ощутимо нетрезв, изо
рта у него смердело выпитым церковным вином. Однако это вовсе не показалось