"Михаил Анчаров. Козу продам" - читать интересную книгу автора

пущено под откос вместе со шкурками. В то время как самое полезное - это
варить картошку в мундирах, как говорят, вместе со шкуркой. Во-первых,
счищать с вареной картошки только шкурку, потому что она счищается даже
концом вилки или обратной стороной ножа, а жарить можно даже со шкуркой. Ну
ладно, ну без шкурки. А потом вареную жарят, разжаривают, как говорят. То
есть чищеную картошку - разжаривают.
Но однажды я ел картошку удивительного вкуса. Не нарезанную, а прямо
небольшая картошка, целиком поджаренная. А потом Инга, жена моего товарища,
призналась: "Пришли гости - а у меня ничего нет, кроме картошки, варенной в
мундирах. Я шкурку почистила вилкой, потом поджарила прямо целиком, не
нарезая, на сковородке. Оказалось, здорово. И ты все нахваливал. Теперь это
стала моя фирменная еда".
Но так это и не пошло дальше этой квартиры. А все остальные картошку
чистят, чертыхаясь, потом варят, а потом иногда жарят. А еще проще - сразу
покупают жареную картошку, называется чипсы, в пакетах. Эту наголо
стриженную картошку, нарезанную до толщины бумаги, жарят. И все это делает
машина, которую изготовляют мужчины и женщины, а потом покупают, чтобы есть
дрянную еду. "Назло врагам козу продам, чтоб дети молока не пили".

Я помню точно тот момент, когда обнаружил в себе некое объективно
положительное качество, хотя до этого было худо. До этого все, что я читал,
оборачивалось против меня. Как? Самым элементарным способом. Всякий
отрицательный персонаж любого художественного произведения был похож на
меня. Положительный? Нет, не был похож. Отрицательный? Сплошь...
Никто этого не знал, кроме меня, но я боялся - вот как узнают... Тогда
начнется... А жить-то хотелось. Даже сейчас хочется. И я пытался искоренять
в себе рекомендуемые к исправлению недостатки, чтоб хоть как-то приблизиться
к герою, который описывался положительными красками. Но ничего не помогало.
То ли отрицательных черт было больше, и я никак не мог от них избавиться. То
ли из всех людей я один был отрицательный. И художественная литература
безнаказанно резвилась на мой счет.
Иногда я решал на это плюнуть - уж какой есть, но это длилось недолго.
До первой художественной книжки. А потом опять - как сукин сын, так я, а как
ангел - так опять нет, не я. Что делать? Ну что делать? Обложили!
Но однажды и во мне нашли положительное качество. И я этот случай
запомнил. Как было не запомнить? Только начнешь что-нибудь делать и тебя за
это начинают хвалить, а художественная литература тут как тут. И конечно,
тут отрицательный герой, у которого главное отрицательное качество как раз
то, за которое тебя хвалили. Просто скрыться некуда!

Я в это время был связан с театром. У меня там шла пьеса - инсценировка
моего романа, который очень хвалили. Поэтому я избегал читать художественную
литературу, хоть временно. Потому что опять боялся нарваться. В театр я
приходил как свой человек, через "служебный вход". И вот довольно долго я в
театре не был, не заходил через "служебный вход". Потом однажды зашел. И
там, в служебной раздевалке, нянечка меня спросила:
- Чтой-то вас давно не видно?
Я ответил с законной гордостью, вернее, с гордостью, которая мне тогда
казалась законной:
- Дел до черта... Работаю дни и ночи...