"Михаил Анчаров. Как птица Гаруда" - читать интересную книгу автора

хорошо, что он не видит себя.
- Ну? - нетерпеливо сказал господин сыщик. - Давно пора. Пишите,
Гаврилов... О чем же ваша мысль?
- О нравственности.
- Впрочем, неважно... Гаврилов, пишите.
- Пишите, Гаврилов, - сказал Аграрий. - Похоже, что к нравственности
нужен иной подход... Не сословный, не классовый, не национальный, не
профессиональный, не идеологический, не религиозный - ни одно деление не
проходит, когда дело касается нравственности. На сегодняшний день если
собрать с поверхности все определения нравственности и отсеять все
определения, возникшие в той или другой среде, то на дне останется
наипростейшее и наиглавнейшее - как бы ни хитрил человек, призывающий к
нравственности, всегда оказывается, что нравственность это то, что нравится
лично ему. Непрядвин незаинтересованно пожал плечами, а господин сыщик
заинтересованно глядел с видом: "Ну? Ну?" - а Гаврилов строчил. Они
отдыхали.
- Он, конечно, не говорит "моя нравственность". Он говорит - "наша".
Объявляет ее свойством кого-нибудь, от имени которого он якобы выступает.
Однако ежели этот же клан потребует от него самого выполнения того, что он
объявляет нравственным, он визжит, и увертывается, и вносит уточнения, и так
далее, и так далее... И обнаруживается, что "наша" нравственность это то,
что "ему" нравится. Но не в себе, а в других. То есть что его представления
о нравственности всегда относятся к другим, а не к нему.
Вот печальная истина и новинка.
И на деле выходит, что нравственный лишь тот, кто громче требует от
других, чтобы они нравились лично ему.
- Ну хватит, - сказал господин сыщик.
- Погоди, - сказал Непрядвин. - Покурим.
- А вместе с тем, - продолжал Аграрий, - каждый хочет, чтобы
существовало все же некое нравственное целое, частью которого будет он сам.
Все попытки сформулировать единый нравственный закон разбиваются о
практические действия людей, увертливо живущих среди тех, кто пытается этому
закону следовать. И невольно приходишь к мысли, что где-то в самом корне
вопрос поставлен неверно, неприродно и механически.
Я не знаю, как в других языках, но в русском языке слово
"нравственность" происходит от слова "нравиться", которое происходит от
слова "нравы", которое в свою очередь происходит от слова "нрав", "норов",
то есть характер, то есть личный способ откликаться на призывы снаружи и
изнутри.
И потому "нравственность", то есть нравственное целое, не делится на
одинаковые кирпичи по штуке на каждого, а, наоборот, оно, это целое,
складывается из разнообразных характеров - "нравов" в нравственность общую.
Если я не ошибаюсь и это действительно так, то нужен совершенно иной
подход - не унификация людского поведения под один ранжир, поскольку человек
не есть унифицированный патрон 7,65-го калибра, годный для любой винтовки
русского образца, а также для германского манлихера, а наоборот, нужно
использование разнообразных возможностей разных норовов-характеров для
сложного, но единого поведения общества в целом.
Нравственность - это, конечно, гармония, а гармония - это не сумма
одинаковостей, а произведение различностей, складывающихся в прекрасное