"Анар. Юбилей Данте" - читать интересную книгу автора

ним, издеваются, подшучивают, а мне остается только смотреть на это да
кусать себе локти!"
- Эльдар никогда не скажет такого.
- Будь я проклята, если лгу! - Хаджар, протянув руку, взяла со стола
крошку хлеба, покатала ее пальцем. - Клянусь вот этим хлебом, ребенок
говорил, а мое сердце обливалось кровью. "Мама, - говорит, - чем я хуже
других? Ах, говорит, - если бы я был сыном какого-нибудь большого человека!
Я, - говорит, молод, красив, работаю над собой, учусь, ночами не сплю,
приумножаю свои знания, свою культуру. Вот, - говорит, - например,
представь: я где-нибудь в гостях, в компании, все девушки поглядывают на
меня. И мне, - говорит, нравится одна из девушек. Мы знакомимся,
разговариваем, - о книгах, о театре, о кино... О чем бы она ни заговорила, я
всегда поддержу разговор, не ударю лицом в грязь. Потом, - говорит, -
смотришь, приходит какой-то болван, невежда, который ничего не знает, и на
внешность невзрачный, и сложен отвратительно, но он сын большого "шишки" или
же у него богатый отец, с машиной, с деньгами. И вот, - говорит, - он
предлагает той девушке: "Садись в машину, покатаю тебя". И девушка, -
говорит, - уже с ним, а не со мной..."
Фейзулла перебил жену:
- Не нужна Эльдару такая! Чего стоит девушка, которая продает свое
сердце за деньги, за машину?
Хаджар, умолкнув, некоторое время недоуменно смотрела на Фейзуллу,
затем протянула к нему руку с растопыренными пальцами, махнула.
- Э-э-э, пепел на твою голову! Долго ты думал, чтобы сказать такое?! Ты
всю жизнь был вот таким никудышным! Неудачником! У тебя потому и нет ничего!
В конце концов Фейзулла вышел из себя:
- Вот что я скажу тебе, жена: хватит! Ты говорила - я молчал, но ты уже
перешла всякие границы! Я тоже человек! У меня есть самолюбие.
Хаджар передразнила:
- Самолюбие!.. Самолюбие!.. Держи при себе свое самолюбие. Меня бесит,
когда я разговариваю с тобой.
Фейзулла, сняв туфли, лег на кровать.
Хаджар вышла на кухню. Оттуда доносились стук тарелок, звон ножей,
вилок.
Фейзулла закрыл глаза, задремал.
Хаджар вернулась в комнату, вытирая кухонным полотенцем мокрые руки.
- Вот Ана-ханум спрашивает: почему всем артистам дают звание, а твоего
мужа забывают?
Фейзулла ничего не ответил. Возможно, он спал, а может, притворялся.
Хаджар ворчала:
- Ты спи, спи, тебе что? Насытил живот коркой хлеба - и думаешь, что в
раю!
Она вышла, но вскоре опять вернулась.
- Эльдар говорит: "Хоть бы раз о моем отце написали доброе слово в
газете! А то - говорит, - или совсем ничего не пишут, или пишут всего одну
фразу: "Кябирлинский опять не справился со своей ролью"."
Фейзулла открыл глаза, долго смотрел на жену; наконец спросил:
- Хаджар, может, скажем Эльдару правду?
С женщиной произошло мгновенное превращение: изменилась в лице,
побледнела, съежилась, словно сделалась меньше ростом, разом постарела.