"Анар (Азербайджан). Контакт" - читать интересную книгу автора

он привык ощущать в своем черепе и с чем связывал свою разумную
деятельность, переходило во что-то иное - жидкость, пар? - и его
внутреннее "я" под влиянием чудовищной жары превращалось в некую
абстракцию, лишь до поры до времени сохраняющую зыбкую связь с его
персоной, с его, студента, паспортными данными.
Только ли жара была причиной этого состояния? Надо же придумать, чтобы
одно из самых важных жизненных испытаний - пора вступительных экзаменов -
приходилось на самый жаркий месяц года!
Все вместе - малознакомый южный город, в который он приехал месяц назад
и в котором отныне ему предстояло жить по меньшей мере пять лет,
изнурительное напряжение минувших экзаменов, жара и, наконец, удача,
оказавшаяся более сильным раздражителем, чем представлялось: хоть он и
верил в свою звезду, был достаточно подготовлен, да еще надеялся на
везучесть, - все это вместе погрузило студента в какое-то непонятное,
неконтролируемое четко, нереальное и аморфное состояние, и теперь, когда
треволнения были позади и у него образовался недолгий досуг - целая неделя
до начала занятий, - он не знал, с чего начать новую жизнь.
Ясно было одно - из общежития он уйдет непременно. Он обрел полное
право обосноваться там надолго, но ни при каких обстоятельствах не
воспользуется этим правом. Вынужденное пребывание в общежитии в период
вступительных экзаменов, сосуществование в комнате с тремя абитуриентами,
которым так и не суждено было стать студентами, окончательно убедило его в
том, что разделить быт, ужиться с другими, тем более с совершенно чужими
людьми, - для него, человека от природы нелюдимого и замкнутого,
невыносимая пытка. Он удивлялся тому, как его соседи по комнате, прежде
незнакомые, сумели в первые же часы настолько сблизиться, что уже к вечеру
вели себя как закадычные друзья, знали друг о друге почти все и - это
озадачило студента едва ли не больше всего - отнюдь не видели друг в друге
соперников, хотя двое из тех троих поступали на один и тот же факультет
одного и того же института, кстати того самого института и факультета,
куда поступал и студент. Он один и стал студентом, те двое и их третий
товарищ, поступавший на другой факультет, так никуда и не попали. И еще
удивляло студента то, что неудача первого абитуриента, срезавшегося на
первом же экзамене, искренне огорчила его соседей по комнате, в том числе
и соперника, которого, однако, очень скоро постигла такая же участь. И
наконец, на последнем экзамене срезался третий, а через день стало
известно, что студент поступил, но никто из двух соседей (первый уехал
сразу же после провала) не выказал ни малейшей зависти или
недоброжелательства по отношению к студенту, наоборот, они предложили ему
вместе отметить радостное событие. Студент под каким-то предлогом
отказался: ему не хотелось общаться с этими людьми, которые хотя и не
высказывались, но, конечно, могли думать о нем как об удачливом сопернике,
занявшем именно их место, по крайней мере место одного из них, и потому,
естественно, им не было никакого резона любить его, точно так же как у
него не было особых оснований для симпатии к ним. Более того, их бравада
после поражения, легкость, с которой они отнеслись к своей, в общем-то,
весьма существенной для дальнейшей судьбы неудаче, их шутки, прибаутки,
тот согласный язык, который они так легко нашли друг с другом, да и с
остальными ребятами и девушками из общежития, поступившими и не
поступившими, раздражали студента, подчеркивая (чисто подсознательно для