"Александр Амзин. Первое" - читать интересную книгу автора

Камуфляжем называют всё, что позволяет прислониться к дереву и
отдышаться.
Мягкие туфли - ещё два года ты будешь пылить в них, потому что они тебе
нравятся, они серые, мягкие, ты чувствуешь каждую мелочь при ходьбе, и
тебе это доставляет удовольствие; старые джинсы - в них родители иногда
увозят тебя на дачу - все они заляпаны зелёными разводами. Майка болотного
цвета. А в руках у тебя автомат.
Ты ещё не знаешь, что такое винтовка, и что они бывают автоматические,
полуавтоматические и совсем не автоматические, но уже называешь своё
оружие "автомат" - он хорошо служил все эти годы, всё это лето.
Это суковатая палка. Ты обработал её - ободрал ненужную тёмно-серую
кору, отвёл ей место в общем шалаше, и теперь ты как жертва держишься за
удобный сук и представляешь себе, что ты неплохо выглядишь в тени дерева,
что, хотя вас и много, ты лучше всех и сейчас ты сможешь сказать первым
"тра-та-та", а потом "убит" быстрее всех, и они взаправду повалятся, а
Толик обязательно ещё и подрыгается в конвульсиях, - он читал где-то, что
у умирающего человека обязательно есть конвульсии:
Чего ты понять не можешь, так это - как ты оказался один против пятерых.
Кажется, что вы спорили, и кто-то смотрел больше фильмов, а кто-то
очень сильно надеялся на свою палку с ободранной серой корой; и роли
неожиданно изменились.
Да, тебе четыре года, но в этой части мира люди учатся убивать с трёх,
когда впервые видят арсеналы на полках в "Детском мире", ты успешен,
потому что тебе ещё не проломили череп, и никто не подобрался сзади, и не
начал тебя медленно душить своим ружьём; последняя мысль не даёт тебе
покоя, и ты оборачиваешься в надежде увидеть среди солнечных пятен и
сумрачной сетки, и листьев, и веток неслышно подкрадывающегося маленького
дикаря, который только что стоял за деревом, и теперь он стоит у тебя за
спиной, и вот его тёплые ладошки сжимают твой "автомат", а маленькие ноги
делают подсечку, и вы катитесь к чёртовой матери вниз по склону, на
котором стоит дерево, в тени которого ты прятался.
За несколько десятков шагов никого нет. Ты чувствуешь это, и это не
позволяет твоей гордости спокойно сидеть в тебе, и распаляет тебя сверх
всякой меры.
- Эй, - кричит Егор.
Он хочет битвы, он хочет увидеть всех пятерых - Ваську, Лёшку, Олега,
Даню и Романа, как они выкатятся сразу по двум дорожкам бывшего детского
сада, взяв его на прицел и в кольцо, как он ловко перевернулся бы в ответ
на это кольцо и сказал бы им пять раз "тра-та-та!", "тра-та-та!".
Hо стоит тишина. Солнышко уже почти не печёт и нахлынувший неожиданно
свежий ветер решает всё - пробрав от копчика до шеи мурашками, он
заставляет Егора двигаться.
- Я иду!
В семь вечера голос звучит особенно героически. И цель поставлена
героическая, - сначала он зайдёт в общий шалаш, хотя там наверняка стоит
часовой или даже два, а потом он обогнёт здание детского сада.
Шалаш пуст.
Похоже, детский сад тоже пуст.
Он не знает, что в этот момент его ищет мама, которая возвращается с
работы очень поздно, и поэтому никогда не успевает забрать его вовремя; а