"Павел Амнуэль. Мемуары Ионы Шекета ("Странные приключения Ионы Шекета")" - читать интересную книгу автора

содрогания.
В Кремле назначено было заседание военачальников, на котором должна
была присутствовать вся верхушка власти, включая товарищей Сталина,
Троцкого, Бухарина и так далее. Я, конечно, отправился к Финкелю и
потребовал пропуск. Резидент охарактеризовал мою наглость нехорошим словом,
но пропуск достал. Чтобы быть не узнанным в толпе военных, я нацепил форму
командарма и отправился в Кремль. Согласитесь, что, если бы я надел форму
рядового бойца Красной Армии, меня остановил бы первый патруль. А
командармов в те дни по кремлевским коридорам ходило столько, что они даже
не здоровались при встречах, потому что не знали друг друга в лицо.
В зале, где проходило заседание, яблоку негде было упасть. Впрочем, для
яблок был уже не сезон, их и взять-то было неоткуда. Я прошел в первый ряд,
сел рядом с товарищем Микояном, который забрел на заседание от нечего
делать, и принялся осматриваться.
- Вы какой армией командуете, товарищ? - наклонился ко мне Микоян,
пронзая меня острым армянским взглядом.
- Чукотско-таймырской, Анастас Иванович, - отрапортовал я, очень
надеясь, что двадцать седьмой бакинский комиссар не силен в географии.
- Ага, - задумчиво произнес Микоян и приготовился задать новый вопрос,
но от возможного конфуза меня спасло появление за столом президиума
товарищей Троцкого, Блюхера и Тухачевского. Как только они заняли свои
места, ультразвуковой детектор в моем боковом кармане завопил, как ворона, у
которой из клюва выхватили кусок сыра. Однако! Апарайским агентом был кто-то
из сидевших передо мной героев! Кто? Неужели Блюхер или Тухачевский?
Товарищ Троцкий поднялся, чтобы начать речь, и я понял все коварство
наших апарайских врагов. Агентом был именно Лев Давидович! Именно у него -
единственного в этом зале - аппендикс находился не на положенном месте.
Ловко, однако, придумано! Объявить себя евреем, взять власть,
понастроить в стране концлагерей, - одним махом решить все проблемы: и
Россию развалить, и евреев из страны прогнать, и идею коммунизма раз и
навсегда опорочить.
Что я должен был сделать в сложившихся обстоятельствах? Стрелять в
апарайца-Троцкого? Это исключалось, я все-таки был патрульным, а не
террористом!
Вот тогда-то память и сыграла со мной злую шутку, которую я ей никогда
не прощу. Сидя в первом ряду и сверля товарища Троцкого мрачным взглядом, я
почему-то вспомнил о том, что в 1940 году этого типа зарубили ледорубом по
приказу товарища Сталина. Значит, подумал я, нужно сделать ставку на
Сталина, а он уж сам с Троцким разберется.
Мне бы еще поднапрячь память и вспомнить о других делах Иосифа
Виссарионовича, но время поджимало, и я огляделся в поисках усатой
физиономии. Сталин сидел справа от Микояна, и место рядом с ним было
свободно. Я немедленно пересел.
- Иосиф Виссарионович, - жарко зашептал я на ухо будущему генсеку, - вы
знаете, какой компромат я могу вам представить на Троцкого?
Компромата на Троцкого у Сталина было достаточно, но кто же
отказывается от дополнительного материала?
Поговорили мы хорошо. Сталин остался доволен. Я тоже - мне казалось,
что я отлично выполнил свою миссию.
На следующий день Троцкого не пустили в Горки к Ленину, я понял, что