"Песах Амнуэль. Стрельба из лука" - читать интересную книгу автора

энергичных частиц. Как в лазере, должен возникнуть тонкий нерасходящийся
луч. Есть разница, конечно: в обычном лазере атомы никуда не улетают, они
лишь испускают кванты света в строго заданном направлении. А здесь вместо
света - сами частицы... Проблема в том, чтобы заставить действовать этот
потенциальный лазер. Теперь-то я знаю, как это сделать: нужно облучить
Антиноя извне частицами с такой же энергией. Опять же как в обычном
лазере: ведь и там достаточно одного кванта, чтобы возникла лавина. Там
действуют законы квантовой оптики, а здесь - законы, о которых раньше не
знали. Даже те, кто учил тебя на курсах... Вот так, Игорь. Появится очень
тонкая струя частиц толщиной в доли миллиметра. Мы сможем направить эту
струю, этот луч на Землю. Нужно лишь точно прицелиться... Будем сигналить.
Будем сигналить. "Выстрелим в злодея Антиноя, - подумал Дроздов, -
натянем тугую тетиву Одиссеева лука. Никто, кроме Одиссея, не мог согнуть
этот лук, не мог пустить молниеносную стрелу. И мы не сможем. Вероятно,
Мирон гений, но на кой черт мне его гениальность? Теоретик! Он решил
задачу. Он, видите ли, соскучился. Тьфу..."
- Игорь, ты что? - Голос у Мирона был испуганный. Понял наконец, что
командиру вовсе не нравится его решение.
- Ничего, Мирон. Ты забыл только, что нам неоткуда взять быстрые
частицы, чтобы выстрелить ими в Антиноя. Неоткуда. У нас космический
корабль, а не синхрофазотрон.
Они в молчании разошлись по каютам, и Дроздов слышал, как Мирон
тыкается в стены - дает волю настроению. Дроздов поплыл к нему прямо в
спальном мешке, хватаясь руками за скобы. Они лежали рядом, перед глазами
была фотография Риты, и неожиданно Мирон сказал:
- Ты ведь любил ее, Игорь...
Было очень тихо на корабле, Дроздов не хотел нарушать тишину и
промолчал. А Мирон заговорил. Выл ли он зол на себя, на свою неудачу или
просто расслабился, потерял самоконтроль? Ему не к кому было возвращаться.
Рита ушла от него. Незадолго до отлета. Она полюбила другого. Мирон давно
это знал, но терпел - было жаль детей, и себя, и Риту тоже, потому что она
не ведала, что творит.
- Мирон, - сказал Дроздов, - когда вернемся домой, я сам с ней
поговорю. Какой-то вес мои слова будут иметь, как ты думаешь? Она не
совсем меня забыла?
Мирон заворочался в своем мешке. Он уже не верил в возвращение.
- У нас космический корабль, а не ускоритель, - сказал Дроздов, - но
зато у нас мощные магнитные ловушки. Мы можем поймать частицы от Антиноя и
отразить их, как зеркалом.
- А куда ты собираешься направить поток частиц? - неожиданно тусклым
голосом спросил Мирон.
- Как куда? - Дроздов осекся. Действительно, куда? Ведь стрелы из
лука Одиссея убивают! Поток частиц, узкий, как спица, и прямой, как луч
света, проникнет в земную атмосферу и вызовет в ней взрыв сродни ядерному.
Испепелит все на сотни километров.
"Слишком много энергии, - подумал Дроздов. - Нельзя сигналить.
Обычное дело - придумаешь что-нибудь такое, что никому раньше и в голову
не приходило, новый закон природы откроешь, создашь нечто, чтобы и себя
спасти, и людей не обидеть. Дашь источник энергии. Совсем даровой. Сколько
их носится в космосе, этих Антиноев и Эвримахов, этих неудачливых женихов