"Песах Амнуэль. Невиновен" - читать интересную книгу автора

П.АМНУЭЛЬ

НЕВИНОВЕН




Одно могу сказать твердо: я невиновен!
Невиновен в том, что в Антарктиде холодно, а на экваторе жарко. Не
виноват, что рыба дохнет в реках. Не моя вина, что инквизиторы сожгли
Джордано Бруно. И атомное оружие - тоже не моих рук дело.
Газеты печатают карикатуры. На одной из них я лечу куда-то в ступе, а
за моей спиной чего только не творится: взрывы звезд, ураганы, войны...
Полотно, достойное Босха. Впрочем, газетчики ничего не понимают в науке. А
коллеги-ученые? Ведь каждый из них за хорошую идею готов продать душу
дьяволу. Остроумный эксперимент, опровергающий второстепенную деталь
старого закона, расценивается в докторскую степень. А меня, ответившего
сразу на множество загадок природы, - под суд...
Я стал козлом отпущения, потому что удивительно вовремя провел свой
опыт. Удивительно вовремя. Лет на триста раньше, чем люди доросли до его
понимания.
Во мне нет ничего демонического. В Гарварде, где я учился, говорили,
что я "везунчик". Теоретическая физика входила в меня, как шило в вату.
Лишь немногие знали, чего мне это стоило. Я не спал. Точнее, половина
моего сознания бодрствовала круглые сутки, а вторая половина дремала,
она-то и занималась научными изысканиями. Лучшие идеи приходят во сне -
это я усвоил еще в колледже. Твердо уверовав в силу интуиции, я придумал
себе особый режим тренировок и через пару лет научил половину своего мозга
постоянно находиться в сонном состоянии. Нормальный ученый спит восемь
часов, а то и меньше. Лучшая половина моего "я" спала круглые сутки -
стоит ли удивляться, что нетривиальные идеи посещали меня втрое чаще, чем
моих коллег?
Я стал хронодинамиком. Это была совсем молодая наука, самая странная
и неразработанная. Никто ее толком не понимал, включая создателей -
Рагозина и Леннера. Машины времени находились под строгим контролем
правительств, которые, впрочем, тоже не представляли, зачем изучать
прошлое, если его нельзя изменить? "Прошлое может влиять на
экспериментатора, но не наоборот" - так гласит знаменитый запрет
Рагозина-Леннера. Поэтому я и занялся теорией проникновения - если бы мои
исследования удались, стало бы возможным не только увидеть прошлое, но и
воздействовать на него.
Теперь, сидя под домашним арестом, я начал догадываться, что не
только пиетет перед именами корифеев мешал моим коллегам работать над
теорией проникновения. Страх - вот что многих удерживало. Страх, что, если
все удастся, найдется маньяк, который станет лихо перекраивать историю.
Это при существующих проверках и контроле! Даже сейчас, когда машины
времени больше напоминают телекамеры, водитель обвешан датчиками больше,
чем космонавт. Контролируются все движения. Да он и мизинцем не может
пошевелить вне программы...