"Песах Амнуэль. Крутизна" - читать интересную книгу автора

он: "Вы психологически идеально подходите к группе". Убеждал долго. Я
слушал и думал: "Зачем зря толковать? Знает, что соглашусь..." А здесь
Астахов. Он сразу раскусил. Он всех понимал. Когда дошло до опыта, он все
хитро обставил. Сказал: "Стан, я могу погибнуть. Но все равно сделаю это.
Я шел к этому тридцать лет. Вы знаете. Стан, на Спице проще всего
поставить такой опыт. И никогда - на Земле. Я нетерпелив. Стан... Хочу все
сам. Методика останется людям. А мне нужно малое: звезды". Он говорил,
убеждал, а мог просто сказать: "Надо". Я бы все сделал, и он это знал. Но
он хотел, чтобы я точно знал, на что иду. Ведь открытие-то было девятого
класса. Девятого, Ким!
- Какое? - только и смог сказать я.
Игин промолчал и опять оглядел комнату. Теперь я понял, что он
высматривает. _П_о_с_л_е_д_н_я_я_ капсула Астахова была где-то на
стеллажах, и Игин смотрел: добрался ли я до нее.
- Какое? - повторил Игин. - В двух словах: человек всемогущ. Не
фраза. Не сказка. На самом деле... Всемогущество не в том, чтобы строить
звездолеты, раскалывать планеты, перемещать галактики. Это - техника. А я
говорю: человек. Сам. Знаете, что говорил Игорь Константинович? Познание
мира - это одновременно и осознание собственного бессилия. О любой вещи
наше знание неполно. Абсолютное знание - как скорость света. Приближаешься
к нему, затрачивая все больше сил. Но остается самая малость, и
перешагнуть ее нельзя. Релятивистская истина. Имя ей - законы природы.
Кедрин выбил первый камень - доказал, что скорость света можно изменить.
Мы начали снимать второй слой. Строим Спицу, хотим понять, по каким
законам можно менять законы природы. Но мы в начале пути. Астахов смотрел
глубже. Как-то он прочитал мне из Грина: "Он посягает на законы природы, и
сам он - прямое отрицание их". Это "Блистающий мир". Мечта о левитации.
Захотел - и в воздух. Детский сон. А сон правдив. Подсознание выталкивает
на поверхность мысль о всемогуществе. Но в сознании фильтр. Он вдолблен
веками - человек слаб, нужна техника... А знаете, в конце двадцатого века
появилась работа: мозг человека вызвал сомнения с точки зрения
термодинамики. Не соблюдалось второе начало. Вопрос даже ставился: либо
человек не может мыслить, либо второе начало неверно. Тогда от сомнений
быстро избавились. Хитрая математическая теория - и все ясно. И все
наоборот. А ведь рядом с гениальным открытием! Работа мозга действительно
нарушает законы природы. Но в то время кощунством было говорить об этом.
Утверждали: в нашей области Вселенной одни законы, в другой могут быть
иные. И не шли дальше: если могут быть иные, значит, и наши изменяемы... А
чем мы лучше? Строим полигон размером с планету. Боимся новых открытий.
Как бы чего не вышло. А у самих вот эта штука, - Игин хотел постучать
ладонью по макушке, но устыдился этого жеста и пригладил волосы, будто
ребенок, говорящий "ах, какой я хороший", - а сами ежесекундно меняем в
своем воображении мир и только поэтому можем мыслить, созидать...
Он встал, будто пузырь вылетел из кипящей жидкости, он и сам весь
кипел, надувался и опадал, вот-вот лопнет. Игин встал передо мною, смотрел
сверху вниз, будто, падая с высоты, слова приобретали инерцию и с большей
силой входили в сознание, разрушая привычные стереотипы. Слова Астахова.
- Вот открытие: законы природы, которые мы познали, - это законы
неразумной материи. Глубокие же законы работы мозга - тайна до сих пор.
Поэтому и не удается создать мыслящих и чувствующих роботов. Вот так, Ким,