"Песах Амнуэль. Смеситель истории" - читать интересную книгу автора

Что я должен был делать? Застрелить представителя фирмы, а потом
броситься догонять доктора? У меня хватило ума понять, что это ничего не
изменит. Явится другой представитель и вернет меня в 2029 год.
- Послушай, - сказал я убедительно, - я понимаю, что убивать плохо.
Но Гольдштейна все равно убьют через полчаса. А перед этим он положит
тридцать арабов. А потом арабы положат десятки евреев. И мировая пресса
будет называть израильтян убийцами невинных. Это нам надо? Будь другом,
отойди с дороги.
Молодой человек посмотрел вслед Гольдштейну, будто сопоставляя мой
прогноз с собственным впечатлением, покачал головой и сказал:
- Инструкция по безопасности использования Смесителя разрешает любые
действия в истории, если они не угрожают жизни уважаемого покупателя.
- Но мне-то что угрожает? - искренне удивился я.
- Согласно программе инструктажа, - ответил представитель фирмы, - я
продемонстрирую тебе следствия задуманного тобой поступка...


Время скачком сместилось назад, я вышел из своего укрытия, а доктор
Гольдштейн метрах в трех впереди меня размеренным шагом шел выполнять свою
мицву как он ее понимал. Я навинтил глушитель и обошел Гольдштейна справа.
Встал перед ним, поднял пистолет и, когда доктор, наконец, заметил меня и
удивленно посмотрел мне в глаза, я нажал на спуск.
Не уверен, был ли хлопок - я ничего не слышал. На груди Гольдштейна
мгновенно расцвел красный цветок, и доктор молча повалился лицом вперед. Я
отступил, у меня дрожали руки, и я никак не мог попасть пистолетом в
отверстие кобуры. Наверно, нужно было быть довольным. Я изменил ход
истории, и хотя бы в одном из альтернативных миров сотни людей останутся
живы, а имидж государства Израиль не понесет ощутимых потерь.
Наверно, мне нужно было сразу вернуться в XXI век, предоставив
современникам Гольдштейна самим разбираться в ситуации. Но, черт возьми,
для чего я убил человека? Чтобы даже и не знать результата? Я остался.


Тело доктора Гольдштейна обнаружили солдаты, пришедшие примерно
полчаса спустя на усиление охраны Пещеры Патриархов. Действия ЦАХАЛа
предсказать было нетрудно. Объявили тревогу, вызвали подкрепление, оцепили
район, начали прочесывание. Я вовсе не желал быть обнаруженным - ни
арабами, ни своими. Мне нужно было только увидеть результат, и я перебегал
от дома к дому, довольно успешно укрываясь от патрулей.
К десяти утра евреи Хеврона и все население Кирьят-Арбы вышли на
улицы. Сначала забрасывали камнями арабские машины, потом начались драки.
Полиция не справлялась, и ЦАХАЛ использовал слезоточивый газ. На
час-другой установилось спокойствие, и я послушал сообщение, переданное по
радиостанции "Галей ЦАХАЛ". Во время беспорядков погибли три поселенца и
пять палестинских арабов. Обе стороны обвиняли друг друга в убийстве
Гольдштейна. Улицы Хеврона после полудня вымерли - в городе объявили
комендантский час. На окраине Кирьят-Арбы поселенцы устроили демонстрацию,
размахивали оружием и кричали "Долой Рабина!" и "Нет мира с арабами!" Это
было неприятно, но привычно. У ХАМАСа не было особого повода усиливать
террор, а у Арафата - повода давить на Израиль. Мир приближался. Я добился