"Песах Амнуэль. Туда и обратно" - читать интересную книгу автора

прогуливался, скажем, с Макиавелли, и он запросто склонял меня к мысли о
том, что Израиль как государство не имеет права на существование. И
система его умозаключений была столь совершенна, что, даже понимая ее
вздорность, я не мог возразить ни слова. А потом к нам подходил (или,
точнее сказать, подлетал?) Наполеон Первый, и мне становилось ясно, что
Израиль должен был быть создан еще в конце восемнадцатого века, ибо тогда
у Франции появился бы могучий союзник в борьбе с арабами и прочими
египтянами, а поход на Александрию закончился бы куда успешнее.
А было еще так. Беседую я, допустим, с министром Громыко, и он мне
доказывает, что Сталин был, безусловно, прав, когда хотел сослать всех
евреев на Дальний Восток. Потому что, кто же еще мог поднять культуру и
науку в этой области Советского Союза? Я говорю, что для евреев это была
бы погибель, на что Громыко возражает мягко, что история требует жертв, и
кто же должен жертвовать во имя будущего, как не евреи, которые жертвовали
всегда, пусть и не всегда по своей воле... И тут Громыко вдруг понижает
голос, а мгновение спустя и вовсе переходит на мыслепередачу. И говорит
такое:
- А вообще-то, Арон, Сталин, конечно, большая сволочь. И евреи до
места не доехали бы. Вблизи от Байкала всех бы в расход пустили. Это я
тебе по секрету говорю, только ты, когда Иосифа встретишь, меня не
выдавай. И Бен-Гуриону с Вейцманом ничего об этом не говори, славные люди,
обидятся...
А как-то подваливает ко мне Лейба Троцкий и представляется:
- Политическая проститутка. Давайте поговорим о том, стоило ли
отдаваться коммунистической партии или было бы лучше пофлиртовать с
Бундом?
Нет, господа, как же меняются люди, лишаясь своего материального
тела!


Могут ли политики обходиться без парламента? Нет, конечно. Самое
интересное, что в парламент тут избирали по безальтернативным спискам.
Безальтернативным в том смысле, что избирали всех без исключения.
Я прошел, придумав сам для себя партию "Движение за чистоту облачного
слоя". Жорж Помпиду и Авраам Линкольн убеждали меня поменять название,
потому что есть уже партия "Правые - за чистоту облачного слоя". Но я
остался при своем, доказав великим политикам, что имел в виду совсем даже
иной облачный слой, нежели мои политические противники.
Но до чего же это скучное дело - политика, - если не можешь во время
заседания вскочить и сдернуть докладчика с трибуны или врезать по уху
представителю оппозиции!..


Какое-то время спустя (часов здесь никто не наблюдал, и потому,
наверное, все были счастливы) я отправился с Ульяновым встречать
приходящих.
Ульянов почему-то очень не любил, когда его называли Ленин -
утверждал, что это гойская кличка, а сам он, еврей по крови и Бонк по
фамилии, никогда не любил гоев и революцию в России сделал исключительно
для того, чтобы им было плохо.